Стихотворения и пьесы, 1917-1921 - [25]

Торжественнейшую встречу устроить надо нам.

Райские

Вы здесь старейший и будьте церемониймейстер.

Мафусаил

Да я не умею…

Все

Ладно, ладно!

Мафусаил

(кланяется, идет распоряжаться столом. Выстраивает святых)

Вот сюда Златоуст.

Готовь приветственный тост:

— Мы, мол, все приветствуем, а такожде и Христос…

Сам знаешь, тебе и книги в руки.

Вот сюда Толстой, —

у тебя вид хороший, декоративный,

стал и стой.

Сюда — Жан Жак.

Так и развертывайтесь анфиладою,

а я пойду стол присмотреть.

Доишь облака, сын мой?

Ангел

Да, дою.

Мафусаил

Надоишь — и на стол.

Нарежьте даже

облачко одно,

каждому по ломтику.

Для отцов святейших главное не еда же,

а речи душеспасительные, которые за столом текут.

Святые

Ну что,

не видно пока?

Чтой-то край у облака подозрительно дут.

Идут! Идут! Идут! Идут!

Неужели это они?

В рай, а будто трубочисты грязные.

Вымоем.

М-да, святые-то, оказывается, разные.

Явление первое

Снизу доносится

Орите в ружья!

В пушки басите!

Мы сами себе и Христос и спаситель!

Мы сами Христос!

Мы сами спаситель!

Вваливаются, пробивая облако пола, нечистые.

Хором

Ух, и бородастые!

Штук под триста!

Мафусаил

Пожалте, пожалте —

тихая пристань!

Ангельский голос

Понапустили народу шалого!

Ангелы

Драсьте, драсьте!

Добро пожаловать!

Мафусаил

А ну-ка, Златоуст, займись-ка тостом!

Нечистые

Какие там тосты!

Мы устали,

как собаки, голодны!

Мафусаил

Терпение, братие!

Сейчас,

сейчас накормим досыта.

Мафусаил ведет нечистых к месту, где на облачном столе облачное молоко и облачный хлеб.

Плотник

Нашагался.

Нельзя ли какой-нибудь стул?

Мафусаил

Нет-с,

в раю нет.

Плотник

Чудотворца б пожалели —

стоит вон сутул.

Рудокоп

Не ругайся.

Главное — подкрепление сил.

Набрасываются на ковши и краюхи, сначала удивляются, потом, негодуя, откидывают бутафорию.

Мафусаил

Вкусили?

Кузнец

(грозно)

Вкусил, вкусил!

А нет чего посущественней?

Мафусаил

Не купать же бестелых существ в вине?

Нечистые

Ждем вас, проклятых,

смиренно умираем мы.

Кабы люди знали, что это впереди!

У нас у самих

такими раями

хоть пруд пруди.

Мафусаил

(указывая на святого, которому орал кузнец)

Не орите, неудобно.

Ангельский чин.

Рыбак

Поговорили бы лучше с чином:

не сварит ли чин ваш щи нам.

Голоса нечистых

Не так мы себе это представляли.

Охотник

Нора!

Сущая нора!

Шофер

И не похоже на рай.

Сапожник

Так, голубчики,

дорвались до рая!

Слуга

Ну, доложу вам, дыра, я!

Батрак

Что ж, вы так вот и сидите?

Один из ангелов

Зачем?

Случается и на землю

к праведному брату или сестре пойти,

и возвращаемся, елей свой излив там.

Слуга

Так вот перышки по тучам и трепите?!

Чудаки!

Обзавелись бы лифтом.

Второй ангел

А мы метки на облаках вышиваем, —

Х. и В.^* —

Христовы инициалы.

Слуга

Вы б еще подсолнухи грызли.

Провинциалы!

Батрак

Побывали б у меня на земле они,

отучил бы лодырей от лени!

Поют вот:

«Долой тиранов, прочь оковы».

И до вас доберутся,

не смотрите, что высоко́ вы.

Швея

Совсем, как в Питере:

население скучено,

еда скушана.

Нечистые

Скучно у вас.

Ох, и скушно!

Мафусаил

Что поделаешь, такой уж строй у нас.

Оно, конечно,

многое не благоустроено-с.

Батрак

Как отсюда вылезти?

Мафусаил

Спросите у Гавриила.

Батрак

А Гавриил который?

Все — как один!

Мафусаил

(гордо разглаживая бороду)

Ну, не скажите,

есть и отличие, —

вот, например, бороды длина-с.

Нечистые

Чего разговаривать?

Крушите!

Это учреждение не для нас.

Батрак

К обетованной!

Ищите за раем.

Шагайте!

Рай шажищами взроем.

Хор

Найдем!

Хоть всю вселенную взроем!

Ломают рай, вздымаясь ввысь.

Кузнец

Заря разгорается —

дальше!

За рай!

Там все разговеемся…

Но когда сквозь обломки рая долезли до верха, перебивает кузнеца швея:

Да что кормить голодных зарей!

Прачка

(устало)

Ломаем, ломаем и ломаем мы

тучи.

Не время ли мимо им?

Скоро ли, скоро ли маями

тело усталое вымоем?

Еще голоса.

Куда?

Не очутимся в новом аду ли?

Надули нас!

Нас надули!

А дальше что?

Чем дальше, тем жутче.

(Подумав.)

Вперед трубочиста! Иди, лазутчик!

Из тьмы обломков рая вырастает новая, и последняя, картина.

Конец второй картины

Картина третья

Обетованная страна. Огромнейшие, во всю сцену, ворота. Ворота размалеваны в какие-то углы, из которых слабо намечаются улицы и площади земных местностей. А наверху, над забором, качаются саженные цветы и горящим семицветием просвечивает радуга. У ворот лазутчик, возбужденно выкликающий карабкающихся.

Трубочист

Сюда, товарищи!

Сюда!

Высаживайте десант!

Явление первое

Подымаются нечистые и страшным удивлением окидывают ворота.

Трубочист

Чудес-с-с-а!!

Плотник

Да ведь это Иваново-Вознесенск!

Хорошие чудеса.

Слуга

Как это проходимцам верить, вас спрошу я!

Рыбак

Да не Вознесенск это,

верьте чести.

Это Марсель.

Сапожник

А по-моему, Шуя.

Рудокоп

Не Шуя вовсе.

Это Манчестер.

Батрак

Манчестер, Шуя —

не в этом дело:

главное —

опять очутились на земле,

опять у того же угла.

Все

Кругла земля, проклятая,

ох, и кругла!

Прачка

Земля, да не та!

По-моему,

для земли не мало ли пахнет помоями?

Слуга

Что это в воздухе —

сласть какая-то разабрикосена?

Сапожник

Абрикосы!

В Шуе?

Да и время как будто к осени.

Подымают головы. Радуга бьет в глаза.

Все

А ну, фонарщик,

ты с лестницей, —

лезь да глазом окинь.

Фонарщик

(лезет и останавливается, обмерев. Только и мямлит)

Дураки мы!

Ну, и дураки!

Нечистые

(разом)

Да рассказывай!

Смотрит, что гусь на молнию!

Рассказывай! Сыч!

Фонарщик

Н-е м-о-г-у…

Т-а-к-а-я

к-о-с-н-о-я-з-ы-ч-ь…

Дайте мне, дайте стоверстый язычище,