Стихотворения - [30]

волшебная причка глотает свистульку

и сев на цветочек волшебно свистит

ах девочки куколки где ваши ленточки

у няни в переднике острые щепочки

ах девочки дурочки

полно тужить

холодные снегурочки

будут землю сторожить.

13-14 января 1930 года

* * *

На кобыле без подков

ехал Пётр Петраков,

а навстречу в шарабане

ехал Фёдор Петраков.

<1933 год>

Галине Николаевне Леман-Соколовой

На коньках с тобой Галина

на котке поедем мы

О холодная Галина

в центре маленькой зимы!

Ты Галина едешь ловко

Хоть и грузна на подъём.

Пусть покоится головка

Твоя головка на плече моём

Я же еду безобразно

рылом стукаюсь об лёд

ты же милая прекрасно

едишь соколом вперёд.

3 января 1930 года

* * *

На коня вскочил и в стремя

ногу твёрдую вонзил

Пётр Келлер. В это время

сверху дождик моросил.

С глазом шорою прикрытым

в нетерпенье конь плясал

и подкованным копытом

дом и площадь потрясал.

На крыльце Мария с внуком

тихо плакали в платок,

и сердца их громким стуком

отражались в потолок.

25 сентября 1933 года

* * *

На паровом тромбоне мы играли

нам жизнь казалась колосом.

Иван Петрович Пятаков

глядел на небо сквозь трубу

Иван Петрович Пятаков

играл на паровом тромбоне

как пуля в ухо звук летел

Иван Петрович Поглядел

в тетрадку с нотами и грянул

такой стремительный галопп,

что звук летел как пуля в лоб.

<1933 год>

О'сса

Посвящается Тамаре Александровне Мейер.

На потолке сидела муха

ее мне видно на кровати

она совсем уже старуха

сидит и нюхает ладонь;

я в сапоги скорей оделся

и второпях надел папаху

поймал дубинку и по мухе

закрыв глаза хватил со всего размаху

Но тут увидел на косяке

свинью сидящую калачом

ударил я свинью дубинкой,

а ей как видно нипочем.

На печке славный Каратыгин

прицелил в ухо пистолет

ХЛОПНУЛ ВЫСТРЕЛ

Я прочитал в печатной книге,

что Каратыгину без малого сто лет

и к печке повернувшись быстро

подумал: верно умер старичок

оставив правнукам в наследство

пустой как штука сундучок,

(Предмет в котором нет материи

не существует как рука

он бродит в воздухе потерянный

вокруг него элементарная кара.)

Быть может в сундучке лежал квадратик

похожий на плотину.

Быть может в сундучке сидел солдатик

и охранял эфира скучную картину

мерцая по бокам шинелью волосатой.

глядел насупив переносицу

как по стенам бегут сухие поросята.

В солдатской голове большие мысли носятся:

играет муха на потолке

марш конца вещей.

Весит подсвечник на потолке,

а потому прощай.

Покончу жизнь палашом

все можно написать зеленым карандашом.

На голове взовьются волосы

когда в ногах почуешь полосы.

Стоп. Михаилы начали расти

качаясь при вдыхании премудрости.

Потом счисляются минуты

они неважны и негромки.

Уже прохладны и разуты

как в пробужденьи видны ноги.

Тут мысли внешние съедая

- приехала застава

Сказала бабушка седая

характера простова.

Толкнув нечайно Михаила

я проговорил: ты пьешь боржом,

все можно написать зеленым карандашом.

Вот так Тамара

дала священный альдюмениум

зеленого кома'ра.

Стоп. Разошлось по конусу

летало ветром по носу,

весь человеческий осто'в

одно смыкание пластов

рыба плуст

торчит из мертвых уст

человек растет как куст

вместо носа

трепещет о'сса

в углу сидит свеча Матильды голышом

все можно написать зеленым карандашом.

6 августа 1928 года

* * *

стилизация древнего заговора

На сiянии дня месяца iюня

говорилъ Данiилъ с окномъ

слышанное сохранилъ

и ткимъ образомъ увидеть думая светъ

говорилъ солнцу: солнце посвети в меня

проткни меня солнце семь разъ

ибо девятью драми живъ я

следу злости и зависти выходъ низъ

пище хлебу и воде ротъ мой

страсти физике языкъ мой

вы и дханiю ноздрями путь

два уха для слушанiя

и свету окно глаза мои

1931 год

Подруга

На твоем лице, подруга,

два точильщика-жука

начертили сто два круга

цифру семь и букву К.

Над тобой проходят годы,

хладный рот позеленел,

лопнул глаз от злой погоды,

в ноздрях ветер зазвенел.

Что в душе твоей творится,

я не знаю. Только вдруг

может с треском раствориться

дум твоих большой сундук.

И тогда понятен сразу

будет всем твой сладкий сон.

И твой дух, подобно газу,

из груди умчится вон.

Что ты ждешь? Планет смятенья

иль движенье звездных толп?

или ждешь судеб смятенья,

опершись рукой на столб?

Или ждешь, пока желанье

из небес к тебе слетит

и груди твоей дыханье

мысль в слово превратит?

Мы живем не полным ходом,

не считаем наших дней,

но минуты с каждым годом

все становятся длинней.

С каждым часом гнев и скупость

ловят нас в свой мрачный круг,

и к земле былая глупость

опускает взоры вдруг.

И тогда, настроив лиру

и услышав лиры звон,

будем петь. И будет миру

наша песня точно сон.

И быстрей помчатся реки,

И с высоких берегов

будешь ты, поднявши веки

бесконечный ряд веков

Наблюдать холодным оком

нашу славу каждый день.

и на лбу твоем высоком

никогда не ляжет тень.

1933 год

* * *

Нам несли

горы метлу

нам прибили

гон конфет

дети в битву

шли гуськон

гуси дон испили

в цвет.

Хам сидел ко мне

спиной

вот один акробати

ческий номер.

Он повернулся.

Взгляд свиной.

<после 14 марта 1931 года>

Небо

Настало утро. Хлопотливый

Уже встаёт над миром день.

Уже в саду под белой сливой

Ложится чёрным кругом тень.

Уже по радио сигналы