Стихотворения - [22]

Кулундов

Куда затылком я воткнусь?

Родимов

За ночью день, за днём сестра.

Кулундов

Вчера чепец лежал на полке,

сегодня он лежал в шкапу.

Родимов

Однажды царь, он в треуголке,

гулял по Невскому в плаще.

Кулундов

Но где чепец?

Родимов

И царь смеялся,

когда машинку видел он,

в кулак торжественный смеялся,

царицу зонтиком толкал.

Кулундов

Чепец в коробке!

Родимов

Царь хранил

своё величье вековое.

"Сафо" двумя пальцами курил,

пуская дым.

Кулундов

А? Что такое?

Скажите, где мой шарф?

Родимов

Скакал извозчик.

Скакал по правой стороне.

Кричал царю: сойди с дороги,

не то моментом задавлю!

Смеялся царь, склонясь к царице.

Кулундов

Простуда в горло попадет,

поставлю вечером горчичник.

Родимов

И крикнул царь: какой болван!

На мне тужурка из латуни,

а на царице календарь.

Меня так просто не раздавишь,

царицу санками не сдвинешь,

и в доказательство мы ляжем

с царицей прямо под трамвай.

Кулундов

Потом советую, сам-друг Кулундов,

одень шерстяную рубашку.

На двор, Кулундов, не ходи,

но поцелуй свою мамашку.

Мамаша

Нет, нет, избавь меня, Кулундов.

Родимов

И вот, вздымая руки к небу,

царь и царица на рельсы легли,

и взглядом, и пушкой покорны Канебу,

большие солдаты царя стерегли.

Толпа на Невском замерла,

неслась милиция скачками,

но птица - в воздухе стрела

глядела чудными зрачками.

Царь встал.

Царица встала.

Все вздохнули.

Царь молвил: накось выкуси!

Царица крикнула: мы победили!

Канеб сказал: мы льнем к Руси.

Вдали солдаты уходили.

Но вдруг извоэчик взял и ударил

кнутом царя и царицу по лицу.

Царь выхватил саблю

и с криком: смерть подлецу!

пустился бегом по Садовой.

Царица рыдала. Шумела Нева.

Народ волновался, на битву готовый.

Кулундов

Ну, прощайте, мамочка,

я пошел на Карповку.

Мамаша

Два поклона дедушке.

Кулундов

Хорошо, спасибочки.

Родимов (один)

Да, министр Пуришкевич

был однажды на балу,

громко музыка рычала,

врали ноги на полу.

Дама с голыми плечами

извивалась колбасой.

Генерал для развлеченья

шлёпал пятками босой.

Царь смеялся над царицей,

заставлял её в окно

для потехи прыгнуть птицей

или камнем всё равно.

Но царица для потехи

в руки скипетр брала

и колола им орехи

при помощи двухголового орла.

Голова на двух ногах (входя)

Родимов, ты заврался.

Я сам бывал на вечеринках,

едал индеек в ананасах,

видал полковника в лампасах.

Я страсть люблю швырять валета,

когда летит навстречу туз,

когда сияет эполета

и над бокалом вьется ус.

Когда, смугла и черноброва,

к тебе склоняется княжна,

на целый мир глядя сурово,

с тобой, как с мальчиком, нежна.

Люблю, когда, зарю почуя,

хозяин лампу тушит вдруг,

и гости сонные, тоскуя,

сидят, безмолвные, вокруг.

Когда на улице, светая,

летают воздухи одни,

когда проходит ночь пустая

и гаснут мёртвые огни.

Люблю, Родимов! Нет спасенья!

В спасенье глупые слова!

Вся жизнь только воскресенье!

Родимов

Молчи, пустая голова!

Аларих, готский король

Видел я, в долинах Рога

мчался грозный Ахерон.

Он глядел умно и строго,

точно ехал с похорон.

То долина, то гора

пролетали над водой,

то карина, то мара,

сбоку хвостик золотой.

Бог глядел в земную ось,

все, как суп, во мне тряслось,

вся шаталась без гвоздей

геометрия костей.

Тут открылся коридор,

взвился дубом нашатырь,

мне в лицо глядел хондор,

тучи строгой поводырь.

Эй, душа, колпак стихов,

разом книги расплоди,

сто простят тебе грехов,

только в точку попади.

Ну, Родимов, дай ладонь!

Родимов

На ладони скачет конь.

Аларих

Ты, Родимов, попадья,

я как раз тебе судья.

Кулундов (вбегая)

Где мой кушак? Где мой кушак?

Родимов

Однажды царь лежал в гробу.

Аларих

Я слышу шёпот, стук и шаг.

Мамаша

Господь, храни меня, рабу.

Родимов

Свеча трещала над царем.

Кулундов

Кушак на мне! Кушак на мне!

Родимов

Единый Бог сидел втроем.

Царица плакала в окне.

Царь говорил: мои дворцы

стоят пусты, но я вернусь.

Аларих

Но мне не страшны мертвецы.

Мамаша

А я покойников боюсь.

Голова на двух ногах

Спи Кулундов, ночью спи

спи планета под домами

вижу я большое пи

встало облако над нами

дремлют бабочки бобров

спят овечки под шатром

сна сундук и мысли ров

открываются с трудом

но едва светлеет мрак

вижу я стихов колпак

вижу лампы и пучины

из морской большой пучины

поднимают в мир причины

свои зонтики всегда

спи Кулундов спи Родимов

спи Аларих навсегда.

Мамаша

Однажды царь лежал в болоте...

всё

13 декабря 1930 года

* * *

Купался грозный Петр Палыч

закрыв глаза нырял к окну

на берегу стояла сволочь

бросая в воздух мать одну

но лишь утопленника чистый

мелькал затылок над водой

народ откуда-то плечистый

бежал на мостик подкидной

здесь Петр Палыч тонет даже

акулы верно ходят там

нет ничего на свете гаже

чем тело вымыть пополам.

апрель 1927 года

Кустов и Левин

Кустов

Генрих Левин,

в твоём глазу

я видел гибкую лозу

она качалась как цветок,

и света удивительный поток

летит из глаз твоих на вещи.

Левин

Не знаю так ли в самом деле.

Мои глаза всегда глядели

На мир спокойно без помех.

Я ухом слышу чей-то смех.

Не над моими ли словами?

Мне неприятно спорить с вами.

Кустов

Однако в чём ты видишь спор.

В твоих речах я вижу удивительный напор.

<1933 год>

* * *

Кучер стыл.

Блестели дрожки.

Прутик робко рыл песок.