Стихотворения - [26]
Шрифт
Интервал
А быть чему?
Тому, что видится по-за ненастьем?
2020
Кн. 6
Из Т. С. Элиота (1888–1965)
Аск
Ветвь откинув, увидеть, как
Светлый лось
Пьёт из светлого родника,
Удалось ли тебе? Так оставь
Прошлых лет и грёзы, и явь.
Взгляд в себя обрати,
Сократи
По склонам петляющие пути,
Обрети,
Где зелёное в серое влито,
Келью схимника, мир и молитву.
Рэннох, долина Гленкоу
Здесь голоден ворон, здесь кроткий олень
Пригоден для пули. В пространстве неярком
Меж небом и вереском ловкий прыжок и полёт
Ни к чему. В тонком воздухе лунный
Либо жар, либо лёд. Путь колеблется между
Равнодушием вечной вражды
И апатией сломанных копий,
Между шумом греха и безмолвием зла.
Здесь природы распад. Только память сильна
По ту сторону плоти. Гордость пала,
Но тень её, та, что нетленна, ее смертного ложа длина
Не совпадает с размерами плоти.
Из Мухаммада Икбала (1877–1938)
«Зачем же ты слепому от рожденья…»
Зачем же ты слепому от рожденья
Моря и горы отдал во владенье?
Не видит ни себя, ни мир, ни Бога
Так называемый венец творенья.
Сегодняшние радости
Не говори мне, что радость посмертно нам будет дана,
Не обещай, что всегда наша чаша там будет полна.
Сохнуть по гуриям – то же, что строить воздушные замки,
Райской любовью земная не может быть заменена.
О Сальсабиле, о райском блаженстве, о прелестях гурий
Стоит ли речи вести перед полным кувшином вина?!
Пусть нам в раю уготовано всё – и любовь, и веселье,
Молодость нетерпелива, ей проповедь эта скучна.
Долго ли молодость может питаться неясной мечтою?
Много ли в радости той, что когда-то ещё суждена?
Ценим ли мы красоту, что доступна одним лишь провидцам?
Радости, завтра обещанной нам, велика ли цена?
Жизнь – удивительна, молодость жизнь ощущает как чудо,
«Счастье – сейчас» – убежденье, которому юность верна.
Сильсабиль – источник в Раю.
«Есть знанья, что ниспосланы, – на небе их исток…»
Есть знанья, что ниспосланы, – на небе их исток,
А есть земные знания – мышления итог.
Я сердце отдаю тебе, сберечь его не в силах, —
А это все, чем ценен этот глиняный горшок.
Пора достичь моим стенаньям звезд – ведь это небо
Преподавало мне сложение газельных строк.
Сменились поколения – не стало совершенней
Твоё творение. Признай, что в замысле порок!
Обязан я неверием Европе, но греховность
Муллы любого – вот для вас неверия урок.
Лишь тот, о ком невежды говорят: невольник рока,
Способен ныне спорить с тем, что уготовил рок.
Из глины идол у тебя и мой кумир не вечен —
В прах обратятся вновь они, когда настанет срок.
«И на Востоке идолов смела, сожгла дотла…»
И на Востоке идолов смела, сожгла дотла
Идея обновления, по-юному смела.
Что заставляет вспыхивать сердца, подобно искрам,
Когда, казалось, погребла огонь души зола?
А где стоянка тех, кому дыханья не хватило,
Куда любовь к прекрасному туранцев завела?
Стремись познать себя – с аскетов, что порвали с миром,
Бери пример: заботят души их, а не тела.
Считает мертвый сердцем мир тюрьмой, но выпьет чашу
И мнит, что стал свободен он, что жизнь не кабала.
Я раб тех всадников, что, подцепив копьем, созвездья
Срывают с неба и бросают поперек седла.
Не до намаза ангелам – взгляд жителей небесных
Прикован к нам: земные занимают их дела.
«Восток и Запад, и «старьё», и «новизна»…»
Восток и Запад, и «старьё», и «новизна»,
По мне не стоят и ячменного зерна.
Как ветром сдуло и Кубадов, и Хосровов
И не осталось ничего – лишь имена.
Пусть жизнь ведет твой караван, доверься жизни,
Никто не знает так дороги, как она.
Свети как солнце, чтобы каждая пылинка
Сверкала бы, лучом твоим озарена.
Тот перстень ты не доверял и Джабраилу,
Но выиграл его в два счета сатана.
Столь малой чашей ты позоришь винный погреб —
Возьми кувшин и осуши его до дна!
Кей-Кубад —легендарный основатель иранской династии Кеянидов.
Хосров – персонаж поэмы Низами «Хосров и Ширин».
Джабраил – архангел Гавриил.
«Взгляни: под Аржанг расписала лужайку весна…»
Взгляни: под Аржанг расписала лужайку весна;
Румяному кравчему арфа весной вручена.
Лужайка – как свадебный пир, на ладонях тюльпанов
Горячего сердца весны долгожданная хна.
Сердца обжигает мелодия, сбросив одежды, —
Словесная ткань для нее и груба, и тесна.
Для разума мир – наважденье; возлюбленный образ
Узреть не дает чародейства глухая стена.
В обитель возлюбленной сердце дорогу отыщет,
Ведь сердцу влюбленного вещая зоркость дана.
Наш путь – в небеса, что над звездным раскинулось небом,
Столбом верстовым на пути каравана луна.
Позор для песчинки, упавшей на дно, не стремиться
Жемчужиной вспыхнуть во мгле океанского дна!
Огранка не сделает щебня рубином – меж смертных,
Кто сердцем ничтожен, ничтожна тому и цена.
Аржанг —иллюстрированная книга основателя манихейства Мани.
«Я погибаю, погибаю без вина…»
Я погибаю, погибаю без вина.
О виночерпий, на тебе лежит вина!
Покровы сброшены, но я тебя не вижу,
Ведь страстью в этот миг душа ослеплена.
Я в руки взял рубоб, я по струне ударил,
И как фитиль свечи вдруг вспыхнула струна.
Что ж я кружу, несчастный, в поисках дороги,
Ведь я и есть стоянка та, что мне нужна.
Когда же Солнце наконец взойдет с Востока?!
Я до зари лишен, подобно звёздам, сна.
«Я в шариате не силён – лишь истину постиг…»
Я в шариате не силён – лишь истину постиг,
Что отрицающий любовь – кафир и еретик.