«Моментальное развитие» – в смысле определенного момента, этапа развития. Белинский еще окончательно не отказался от характерной для периода его увлечения Гегелем фразеологии.
Из песни Н. М. Карамзина «Доволен я судьбою…».
Из песни И. И. Дмитриева.
О Жуковском см. примеч. 213 в т. III наст. изд.
См. примеч. 160 в наст. томе.
См. примеч. 43 в наст. томе.
Все это относится к Н. Полевому, к которому Белинский стал относиться резко отрицательно, после того как тот переметнулся в конце 30-х годов в лагерь реакции. Ср., например, письмо Белинского к Боткину от 18 февраля 1840 года: «Поверишь ли, Боткин, что Полевой сделался гнуснее Булгарина. Это человек, готовый на все гнусное и мерзкое, ядовитая гадина, для раздавления которой я обрекаю себя, как на служение истине» («Письма», т. II, стр. 42). В 1842 году отношения Белинского к Полевому обострились еще более в связи со статьей последнего о «Мертвых душах» («Русский вестник», 1842, № 5–6, «Критика», стр. 33–57).
Подобные взгляды развивал Руссо в ряде работ (например, в «Рассуждении о науках и искусствах», 1750, и др.).
Эта строка не точно процитирована, у Баратынского: «Есть хмель ему на празднике мирском» («Сумерки», М., 1842, стр. 64).
Снова не точно процитировано. Надо: «Явись тогда! раскрой тогда мне очи» («Стихотворения», М., 1835, ч. I, стр. 18).
В «Отечественных записках» по явному недосмотру напечатано: «Свершилася живущая судьбина».
Цитата из «Сказки для детей» Лермонтова. Ниже Белинский говорит о «Демоне» Лермонтова.
Строка не точно процитирована. У Баратынского: «Смиряет попыхи надутого глупца» («Стихотворения», ч. I, стр. 58).
У Баратынского: «В одном беспредельном нашел ей предел» («Стихотворения», ч. I, стр. 213).
Эта, по выражению Баратынского, «ультра-романтическая» поэма имела в свое время шумную историю. Она была первоначально издана под названием «Наложница». Баратынский сопроводил поэму предисловием, которое в остром полемическом тоне отстаивало принципы романтической поэзии (об этом предисловии Белинский и говорит, что оно написано весьма умно и дельно). Поэма, равно как и предисловие вызвали против Баратынского многочисленные нападки в печати, в частности со стороны Надеждина, Полевого и др. Баратынский обвинялся в безнравственности, в натуралистическом изображении порока. Его даже попрекали за безнравственное название поэмы. Отвергая обвинения, Баратынский выступил с «Антикритикой» («Европеец», 1832, № 3). В 1842 году, после статьи Белинского, Баратынский переработал поэму и дал ей новое название – «Цыганка»
