Стихотворения - [155]
Но в раскрытии темы страдания у Апухтина далеко не все свелось к "брюзжанию" и жалобам.
Когда-то В. Шулятиков с упреком писал о поэтах 80-х годов, что они, обращаясь к "проклятым вопросам", "с легкостью волшебников превращают социальные антитезы в психологические". {Шулятиков В. Этапы новейшей лирики // Из истории новейшей русской литературы. М., 1910. С. 231.} Критик придал этому выводу узкий оценочный смысл. Подмеченная им черта действительно была присуща поэзии тех лет, но не всегда свидетельствовала о ее ущербности. Так, если масштаб "психологических антитез", выбираемых Апухтиным, соответствовал строю чувств и переживаний современного человека, — он достигал значительных художественных результатов.
Один из примеров — стихотворение "Ниобея":
На этой стадии развития сюжет стихотворения можно определить как трагический стоицизм героини перед лицом роковой силы (вспомним "Два голоса" Ф. И. Тютчева). Психологическая убедительность в дальнейшей разработке сюжета достигается именно потому, что Апухтин показывает не только, говоря словами Аполлона Григорьева, "непреклонное величие борьбы" героини, и после гибели семи сыновей не склонившейся перед богиней, но и ее слабость, страх, отчаянье, безмерное страдание, вынести которое — не в силах человека: беспощадная Латона погубила и дочерей Ниобеи:
Одно из самых известных произведений Апухтина — "Сумасшедший". В русской литературе (от Пушкина до Чехова) сумасшествие героя мотивировалось по-разному — чаще всего столкновением с роковыми силами или социальными причинами. У Апухтина объяснение переводится в психологическую, точнее натуралистическую плоскость: виноват не рок, не жестокая жизнь, а дурная наследственность. {См. об этом: Громов П. А. Блок. Его предшественники и современники. М.; Л., 1966. С. 47.}
Страдание в художественном мире Апухтина — это знак живой жизни. Насыщенное страстями существование ("Кто так устроил, что страсти могучи?") обрекает человека на страдание. Но отсутствие страстей и, следовательно, страдания — признак омертвелой, механистичной жизни.
("Глянь, как тускло и бесплодно…")
В описании цепенеющей, исчерпавшей себя жизни появляется у Апухтина образ "живого мертвеца". Он встречался в русской поэзии и ранее. Но показательным оказывается не совпадение, а отличие в толковании образа. Так, если у Полежаева "живой мертвец" — герой, "проклятый небом раздраженным", который противостоит всему земному демоническою силой, то у Апухтина — это человек, утративший земные чувства: способность любить и страдать.
("На Новый год")
Что в поэтическом мире Апухтина противостоит, что может противостоять жестокости жизни, в которой человек обречен на "сомненья, измены, страданья"? Прежде всего — память. Пожалуй, можно говорить об особом типе апухтинских элегий — элегии-воспоминании ("О Боже, как хорош прохладный вечер лета…", "Над связкой писем", "Прости меня, прости!", "Когда в душе мятежной…") У апухтинского лирического героя главное в жизни — счастье, радость, взаимная любовь — обычно в прошлом. Наиболее дорого, близко то, что уже ушло, что отодвинуто временем. Событие или переживание, став прошлым, отделенное временной дистанцией, становится герою Апухтина понятнее и дороже. Так, лирический герой стихотворения "Гремела музыка…", только оказавшись вдали от "нее", оглянувшись, так сказать, на их встречу, которая уже в прошлом, понял (как господин NN, герой тургеневской "Аси") главное:
Герой Апухтина очень чувствителен к грузу времени: "Я не год пережил, а десятки годов" ("На Новый год"). Но память не подвластна времени, и искусство в этом — ее главный союзник. Об этом прямо сказано в стихотворении "К поэзии":
Одна из главных претензий Апухтина к современной жизни — он судит ее, как правило, не в социальном, а нравственном плане, — в ней недооценивается или даже опошляется высокое искусство. Пример тому — оперетта "Маленький Фауст", в которой гетевская героиня оказывалась кокоткой:
«В те времена, когда из Петербурга по железной дороге можно было доехать только до Москвы, а от Москвы, извиваясь желтой лентой среди зеленых полей, шли по разным направлениям шоссе в глубь России, – к маленькой белой станции, стоящей у въезда в уездный город Буяльск, с шумом и грохотом подкатила большая четырехместная коляска шестерней с форейтором. Вероятно, эта коляска была когда-то очень красива, но теперь являла полный вид разрушения. Лиловый штоф, которым были обиты подушки, совсем вылинял и местами порвался; из княжеского герба, нарисованного на дверцах, осталось так мало, что самый искусный геральдик затруднился бы назвать тот княжеский род, к прославлению которого был изображен герб…».
Стихи, составившие эту книгу, столь совершенны, столь прекрасны… Они звучат как музыка. И нет ничего удивительного в том, что эти строки вдохновляли композиторов на сочинение песен и романсов. Многие стихи мы и помним благодаря романсам, которые создавались в девятнадцатом веке, уцелели в сокрушительном двадцатом, и сегодня они с нами. Музыка любви, помноженная на музыку стиха, – это лучшая музыка, которая когда-нибудь разносилась над просторами России.
Главная идея повести «Между смертью и жизнью» – «смерти нет, есть одна жизнь бесконечная», и душа человеческая, многократно возвращаясь на землю, по божественному волеизъявлению вселяется в новое, избранное самим Господом Богом, тело.Повесть публиковалась в сборнике «Профессор бессмертия. Мистические произведения русских писателей», Феникс, 2005 г.
В книгу вошли стихи поэтов XVIII–XIX веков, воспевающих славу русских воинов, не однажды побеждавших врага, являя чудеса храбрости и превосходя противника умением, сноровкой и упорством.Для среднего школьного возраста.
«Есть книга вечная любви…» Эти слова как нельзя лучше отражают тему сборника, в который включены лирические откровения русских поэтов второй половины XIX – первой половины XX века – от Полонского, Фета, Анненского до Блока, Есенина, Цветаевой. Бессмертные строки – о любви и ненависти, радости и печали, страсти и ревности, – как сто и двести лет назад, продолжают волновать сердца людей, вознося на вершины человеческого духа.
«Таврический князь» — драматическая сценка талантливого русского поэта и писателя Алексея Николаевича Апухтина (1840–1893). * * * Полковник Бауер приезжает в обитель князя Таврического. Он привозит с собой волшебное зелье и просит секретаря Юзевича подсыпать его в еду князя, чтобы примирить его с князем Зубовым… Алексей Апухтин известен как автор сборников «Стихотворения», «Великосветские стихотворения», «Юмористические стихотворения», «Избранные стихотворения», прозаических произведений «Неоконченная повесть», «Между жизнью и смертью», «Дневник Павлика Дольского», «Архивы графини Д.». Алексей Николаевич Апухтин обладал отличным чувством юмора, был блестящим декламатором.