Стихотворения, 1838–1850 гг. - [14]

Под наитием чудес,

Буди славою отчизны,

Буди радостью небес!

Киев

В ризе святости и славы,

Опоясан стариной,

Старец – Киев предо мной

Возблистал золотоглавый.

Здравствуй, старец величавый!

Здравствуй, труженик святой!

Здравствуй, Днепр – поитель дивной

Незабвенной старины!

Чу! На звон твоей струны

Сердце слышит плеск отзывной,

Удалой, многоразливной

Святославоской волны.

Здесь Владимир кругом тесным

Сыновей своих сомкнул

И хоругви развернул,

И наитьем полн небесным,

Здесь, под знамением крестным,

В Днепр народ свой окунул.

Днепр – Перуна гроб кровавый,

Путь наш к грекам! Не в тебе ль

Русской славы колыбель?

Семя царственной державы,

Пелена народной славы,

Наша крёстная купель?

Ты спешишь в порыве смелом

Краю северному в честь,

О делах его дать весть

Полдня сладостным пределам,

И молву о царстве белом

К морю чёрному принесть.

И красуясь шириною

Ладии носящих вод,

Ты свершаешь влажный ход

Говорливою волною,

Под стремглавной крутизною

Гордых киевских высот.

Цвесть, холмы счастливые, небо вам дозволило,

Славу вам навеяло;

Добрая природа вас возвела и всходила,

Взнежила, взлелеяла;

Насадила тополи, дышит милой негою,

Шепчет сладкой тайною,

Веет ароматами над златобрегою

Светлою Украиною.

Брег заветный! Взыскан ты милостью небесною,

Дланию всесильною:

Каждый шаг означен здесь силою чудесною,

Жизнью безмогильною.

Руси дети мощные! Ополчимся ж, верные,

На соблазны битвою

И сойдём в безмолвии в глубины пещерные

С тёплою молитвою!

Ревность

Это чувство адское: оно кипит вскипит в крови

И, вызвав демонов, вселит их в рай любви.

Лобзанья отравит, оледенит объятья,

Вздох неги превратит в кипящий рой проклятья

Отнимет всё – и свет, и слёзы у очей,

В прельстительных власах укажет свитых змей

В улыбке алых уст – гиены осклабленье

И в лёгком шопоте – ехиднино шипенье.

Смотрите – вот она! – Усмешка по устам

Ползёт, как светлый червь по розовым листам.

Она – с другим – нежна! Увлажены ресницы;

И взоры чуждые сверкают, как зарницы,

По шее мраморной! Как молния, скользят

По персям трепетным, впиваются, язвят,

По складкам бархата язвительно струятся

И в искры адские у ног её дробятся,

То брызжут ей в лицо, то лижут милый след.

Вот – руку подала!.. Изменницы браслет

Не стиснул ей руки… Уж вот её мизинца

Коснулся этот лев из модного зверинца

С косматой гривою! – Зачем на ней надет

Сей ненавистный мне лазурный неба цвет?

Условья нет ли здесь? В вас тайных знаков нет ли.

Извинченных кудрей предательные петли?

Вы, пряди чёрных кос, задёрнутые мглой!

Вы, верви адские, облитые смолой,

Щипцами демонов закрученные свитки!

Снаряды колдовства, орудья вечной пытки?

Напрасно

Напрасно, дева, бурю спрятать

В мятежном сердце хочешь ты

и тайну пламенной мечты

Молчаньем вечным запечатать:

Заветных дум твоих тайник

Давно взор опытный проник.

Признайся: мучима любовью

И в ночь, бессонницей томясь,

Младую голову не раз

Метала ты по изголовью?

Не зная, где её склонить,

Ты в страстном трепете хотела

Её от огненного тела

Совсем отбросить, отделить,

Себя от разума избавить

И только сердце лишь оставить

Пылать безумно и любить.

Слеза с ресниц твоих срывалась

И ночь – наперстница любви —

В глаза лазурные твои

Своими чёрными впивалась,

Гордяся тем, что возросло

Под тёмными её крылами

Двумя чудесными звездами

Несметных звёзд её число.

Едва уснув, ты пробуждалась,

Румянцем зарева горя, —

И ночь бледнела и пугалась,

И прочь хотела: ей казалось,

Что в небе вспыхнула заря.

В альбомы

1 ( Написано на первой странице непочатого ещё альбома)

Давно альбом уподобляют храму,

Куда текут поклонники толпой,

Где место и мольбам и фимиаму,

Возжённому усердною рукой,

Куда порой и хладное неверье

Вторгается в обманчивой тиши.

Нет! Он не храм – но, может быть, преддверье

К заветной храмине души.

И первый я на чистые ступени

Таинственной обители вхожу;

Я стану здесь. Довольно, что молений

Допущен я к святому рубежу!

Вослед за мной, по светлому призванью,

Сюда придут с обильной чувства данью

И первого пришельца обойдут;

Избранники торжественно и прямо

Пройдут в алтарь доступного им храма,

Где, может быть, последних обретут

Ближайшими к святыне сокровенной;

Возвысится служенья стройный чин,

И гимны раздадутся: я один

На паперти останусь, оглашенный!

2. В альбом Н. А. И.

В разлуке с резвыми мечтами

Давно часы я провожу,

И здесь – над светлыми листами —

Я с темной думою сижу.

Что жизнь? Я мыслю: лист альбомный,

Который небо нам дает;

Весь мир – один альбом огромный,

Где каждый впишет и уйдет.

Блажен, кто нес свою веригу,

Свой крест, – и, полный правоты.

Внес в эту памятную книгу

Одни безгрешные черты.

Блажен, кто, нисходя в гробницу,

На память о своей судьбе

Без пятен легкую страницу

Умел оставить при себе.

В день оный книга разогнется,

И станут надписи судить…

При этой мысли сердце рвется;

И я дрожу… мне страшно жить!..

И в страхе б, с трепетной душою

Входил я ныне в ваш альбом,

Когда б я знал, что надо мною

Ваш грянет суд и судный гром.

Заране впал бы я в унылость…

Но – нет, – предчувствие не лжет:

За грешный стих меня ждет милость,

Меня прощенье ваше ждет.

3. (Л. Е. Ф.)

Есть два альбома. Пред толпою

Всегда один из них открыт,

И всяк обычною тропою

Туда ползет, идет, летит.

Толпа несет туда девице —

Альбома светлого царице —

Желаний нежные цветы

И лести розовой водицей