Стихотворения 1818 - [2]

Твой лик уродливый поставил я с мольбой

[В моем смиренном огороде],

Не с тем, чтоб удалял ты своенравных коз

И пти[чек] от [плодов] и нежных [и] незрелых,

Тебя украсил [я] венком [из] диких роз

При пляске поселян веселых

* * *

O Zauberei der ersten Liebe!..

Wieland.

Дубравы, где в тиши свободы

Встречал я счастьем каждый день,

Ступаю вновь под ваши своды,

Под вашу дружескую тень.

И для [меня] воскресла радость,

И душу взволновали вновь

Моя потерянная младость,

Тоски мучительная сладость

[И сердца первая] любовь.

Любовник муз уединенный,

В с[ени пленительных] дубрав,

Я был свидетель умиленный

Ее [младенческих] забав.

Она цвела передо мною,

И [я] чудесной красоты

Уже отгадывал мечтою

Еще неясные черты,

И мысль об ней одушевила

[Моей] цевницы первый звук

[И тайне сердце научила].

МЕЧТАТЕЛЮ.

Ты в страсти горестной находишь наслажденье:

Тебе приятно слезы лить,

Напрасным пламенем томить воображенье

И в сердце тихое уныние таить.

Поверь, не любишь ты, неопытный мечтатель.

О если бы тебя, унылых чувств искатель,

Постигло страшное безумие любви;

Когда б весь яд ее кипел в твоей крови:

Когда бы в долгие часы бессонной ночи,

На ложе, медленно терзаемый тоской,

Ты звал обманчивый покой,

Вотще смыкая скорбны очи,

Покровы жаркие рыдая обнимал

И сохнул в бешенстве бесплодного желанья,

Поверь, тогда б ты не питал

Не благодарного мечтанья!

Нет, нет! в слезах упав к ногам

Своей любовницы надменной,

Дрожащий, бледный, исступленный,

Тогда б воскликнул ты к богам:

"Отдайте, боги, мне рассудок омраченный,

Возьмите от меня сей образ роковой!

Довольно я любил; отдайте мне покой!"

Но мрачная любовь и образ незабвенный

Остались вечно бы с тобой.

К Н. Я. ПЛЮСКОВОЙ.

На лире скромной, благородной

Земных богов я не хвалил

И силе в гордости свободной

Кадилом лести не кадил.

Свободу лишь учася славить,

Стихами жертвуя лишь ей,

Я не рожден царей забавить

Стыдливой Музою моей.

Но, признаюсь, под Геликоном,

Где Касталийский ток шумел,

Я, вдохновенный Аполлоном,

Елисавету втайне пел.

Небесного земной свидетель,

Воспламененною душой

Я пел на троне добродетель

С ее приветною красой.

Любовь и тайная Свобода

Внушали сердцу гимн простой.

И неподкупный голос мой

Был эхо русского народа.

К ***.

Счастлив, кто близ тебя, любовник упоенный,

Без томной робости твой ловит светлый взор,

Движенья милые, игривый разговор

И след улыбки незабвенной.

* * *

И я слыхал, что божий свет

Единой дружбою прекрасен,

Что без нее отрады нет,

Что жизни б путь нам был ужасен,

Когда б не тихой дружбы свет.

Но слушай — чувство есть другое:

Оно и нежит и томит,

В трудах, заботах и в покое

Всегда не дремлет и горит:

Оно мучительно, жестоко,

Оно всю душу в нас мертвит,

Коль язвы тяжкой [и] глубокой

Елей надежды не живит….

Вот страсть, которой я сгораю!..

Я вяну, гибну в цвете лет,

Но исцелиться не желаю…

* * *

Как сладостно!… но, боги, как опасно

Тебе внимать, твой видеть милый взор!…

Забуду ли улыбку, взор прекрасный

И огненный, [волшебный] разговор!

Волшебница, зачем тебя я видел

[Узнав тебя], блаженство я познал

И счастие мое возненавидел.

СКАЗКИ.

NOЛL.

Ура! в Россию скачет

Кочующий деспот.

Спаситель горько плачет,

За ним и весь народ. Мария в хлопотах Спасителя стращает:

"Не плачь, дитя, не плачь, сударь:

Вот бука, бука — русской царь!"

Царь входит и вещает:

"Узнай, народ российской,

Что знает целый мир:

И прусский и австрийский

Я сшил себе мундир. О радуйся, народ: я сыт, здоров и тучен;

Меня газетчик прославлял;

Я пил, и ел, и обещал

И делом не замучен.

Послушайте в прибавку,

Что сделаю потом:

Лаврову дам отставку,

А Соца — в желтый дом: Закон постановлю на место вам Горголи,

И людям я права людей.

По царской милости моей,

Отдам из доброй воли".

От радости в постеле

Расплакался дитя:

"Неуж то в самом деле?

Неуж то не шутя?" А мать ему: "Бай-бай! закрой свои ты глазки;

Уснуть уж время наконец,

Ну, слушай же, как царь-отец

Рассказывает сказки".

ПРЕЛЕСТНИЦЕ.

К чему нескромным сим убором,

Умильным голосом и взором

Младое сердце распалять

И тихим, сладостным укором

К победе легкой вызывать?

К чему обманчивая нежность,

Стыдливости притворный вид,

Движений томная небрежность

И трепет уст и жар ланит?

Напрасны хитрые старанья;

В порочном сердце жизни нет…

Невольный хлад негодованья

Тебе мой роковой ответ.

Твоею прелестью надменной

Кто не владел во тьме ночной?

Скажи: у двери оцененной

Твоей обители презренной

Кто смелой не стучал рукой?

Нет, нет, другому свой завялый

Неси, прелестница, венок;

Ласкай неопытный порок,

В твоих объятиях усталый;

Но гордый замысел забудь:

Не привлечешь питомца музы

Ты на предательную грудь!

Неси другим наемны узы,

Своей любви постыдный торг,

Корысти хладные лобзанья

И принужденные желанья,

И златом купленный восторг!

К ЧЕДАЕВУ.

Любви, надежды, тихой славы

Недолго нежил нас обман,

Исчезли юные забавы,

Как сон, как утренний туман;

Но в нас горит еще желанье,

Под гнетом власти роковой

Нетерпеливою душой

Отчизны внемлем призыванье.

Мы ждем с томленьем упованья

Минуты вольности святой,

Как ждет любовник молодой

Минуты верного свиданья.

Пока свободою горим,

Пока сердца для чести живы,

Мой друг, отчизне посвятим

Души прекрасные порывы!

Товарищ, верь: взойдет она,

Звезда пленительного счастья,

Россия вспрянет ото сна,

И на обломках самовластья