Стихотворения 1814 - [2]

Бежит седой источник Кроны

И кроется в долины сонны.

Воспели барды гимн святой;

Тоскар обломок гор кремнистых

Усильно мощною рукой

Влечет из бездны волн сребристых,

И с шумом на высокой брег

В густой и дикой злак поверг;

На нем повесил черны латы,

Покрытый кровью предков меч,

И круглый щит, и шлем пернатый,

И обратил он к камню речь:

"Вещай, сын шумного потока,

О храбрых поздним временам!

Да в страшный час, как ночь глубока

В туманах ляжет по лесам,

Пришлец, дорогой утомленный,

Возлегши под надежный кров,

Воспомнит веки отдаленны

В мечтаньи сладком легких снов!

С рассветом алыя денницы,

Лучами солнца пробужден,

Он узрит мрачные гробницы…

И грозным видом поражен,

Вопросит сын иноплеменный:

"Кто памятник воздвиг надменный

И старец, летами согбен,

Речет: "Тоскар наш незабвенный,

Герой умчавшихся времен!"

Небес сокрылся вечный житель,

Заря потухла в небесах;

Луна в воздушную обитель

Спешит на темных облаках;

Уж ночь на холме — берег Кроны

С окрестной рощею заснул:

Владыко сильный Каломоны,

Иноплеменных друг, Карул

Призвал Морвенского героя

В жилище Кольны молодой

Вкусить приятности покоя

И пить из чаши круговой.

………………………………..

……………………………….

Близь пепелища все воссели;

Веселья барды песнь воспели.

И в пене кубок золотой

Кругом несется чередой.

Печален лишь пришелец Лоры,

Главу ко груди преклонил:

Задумчиво он страстны взоры

На нежну Кольну устремил

И тяжко грудь его вздыхает,

В очах веселья блеск потух,

То огнь по членам пробегает,

То негою томится дух;

Тоскует, втайне ощущая

Волненье сильное в крови

На юны прелести взирая,

Он полну чашу пьет любви.

Но вот уж дуб престал дымиться,

И тень мрачнее становится,

Чернеет тусклый небосклон,

И царствует в чертогах сон.

…………………………………….

…………………………………….

Редеет ночь — заря багряна

Лучами солнца возжена;

Пред ней златится твердь румяна:

Тоскар покинул ложе сна;

Быстротекущей Каломоны

Идет по влажным берегам,

Спешит узреть долины Кроны

И внемлет плещущим волнам.

И вдруг из сени темной рощи,

Как в час весенней полунощи

Из облак месяц золотой,

Выходит ратник молодой.

Меч острый на бедре сияет,

Копье десницу воружает:

Надвинут на чело шелом,

И гибкой стан покрыт щитом:

Зарею латы серебрятся

Сквозь утренний в долине пар.

"О юный ратник! — рек Тоскар, —

С каким врагом тебе сражаться?

Ужель и в сей стране война

Багрит ручьев струисты волны?

Но всё спокойно — тишина

Окрест жилища нежной Кольны".

"Спокойны дебри Каломоны,

Цветет отчизны край златой;

Но Кольна там не обитает,

И ныне по стезе глухой

Пустыню с милым протекает,

Пленившим сердце красотой".

"Что рек ты мне, младой воитель?

Куда сокрылся похититель?

Подай мне щит твой!" И Тоскар

Приемлет щит, пылая мщеньем.

Но вдруг исчез геройства жар;

Что зрит он с сладким восхищеньем?

Не в силах в страсти воздохнуть,

Пылая вдруг восторгом новым…

Лилейна обнажилась грудь,

Под грозным дышуща покровом…

"Ты ль это?…" — возопил герой,

И трепетно рукой дрожащей

С главы снимает шлем блестящий —

И Кольну видит пред собой.

ЭВЛЕГА

Вдали ты зришь утес уединенный;

Пещеры в нем изрылась глубина:

Темнеет вход, кустами окруженный,

Вблизи шумит и пенится волна.

Вечор, когда туманилась луна,

Здесь милого Эвлега призывала;

Здесь тихий глас горам передавала

Во тьме ночной печальна и одна:

"Приди, Одульф, уж роща побледнела.

На дикой мох Одульфа ждать я села,

Пылает грудь, за вздохом вздох летит.

О! сладко жить, мой друг, душа с душою.

Приди, Одульф, забудусь я с тобою,

И поцелуй любовью возгорит.

Беги, Осгар, твои мне страшны взоры,

Твой грозен вид, и хладны разговоры.

Оставь меня, не мною торжествуй!

Уже другой в ночи со мною дремлет,

Уж на заре другой меня объемлет,

И сладостен его мне поцелуй.

Что ж медлит он свершить мои надежды?

Для милого я сбросила одежды!

Завистливый покров у ног лежит.

Но чу!.. идут — так! это друг мой нежный.

Уж начались восторги страсти нежной,

И поцелуй любовью возгорит".

Идет Одульф; во взорах — упоенье,

В груди — любовь, и прочь бежит печаль;

Но близ его во тьме сверкнула сталь,

И вздрогнул он — родилось подозренье:

"Кто ты? — спросил, — почто ты здесь? Вещай,

Ответствуй мне, о сын угрюмой ночи!"

"Бессильный враг! Осгара убегай!

В пустынной тьме что ищут робки очи?

Страшись меня, я страстью воспален:

В пещере здесь Эйлега ждет Осгара!"

Булатный меч в минуту обнажен,

Огонь летит струями от удара…

Услышала Эвлега стук мечей

И бросила со страхом хлад пещерный.

"Приди узреть предмет любви твоей!

Вскричал Одульф подруге нежной, верной.

Изменница! ты здесь его зовешь?

Во тьме ночной вас услаждает нега,

Но дерзкого в Валгалле ты найдешь!"

Он поднял меч… и с трепетом Эвлега

Падет на дерн, как клок летучий снега,

Метелицей отторженный со скал!

Друг на друга соперники стремятся,

Кровавый ток по камням побежал:

В кустарники с отчаяньем катятся.

Последний глас Эвлегу призывал,

И смерти хлад их ярость оковал.

ОСГАР

По камням гробовым, в туманах полуночи,

Ступая трепетно усталою ногой,

По Лоре путник шел, напрасно томны очи

Ночлега мирного искали в тьме густой.

Пещеры нет пред ним, на береге угрюмом

Не видит хижины, наследья рыбаря;

В дали дремучий бор качают ветры с шумом,

Луна за тучами, и в море спит заря.

Идет, и на скале, обросшей влажным мохом,

Зрит барда старого — веселье прошлых лет:

Склонясь седым челом над воющим потоком,