Стихия боли - [17]

Южную высокую сторону использовать стали только в середине пятидесятых годов двадцатого века. Здесь построили испытательную базу для доводки новейших боевых кораблей на ходовых испытаниях, также готовили к службе дизельные подводные лодки, торпедные и ракетные катера. И отдельные узлы для больших кораблей. У подножия холма был выстроен бетонный причал, над которым возвели непроницаемый навес, надежно скрывающий пришвартованный корабль от воздушных и космических шпионов. Изнутри холм был изрыт несколькими подземными галереями, в которых размещались жилые помещения, лаборатории с испытательными стендами и ремонтная мастерская. Снаружи находились лишь посты охранения.

С девяносто третьего года испытательная база была закрыта, а все, что возможно из оборудования, вывезли. С тех пор здесь не ступала нога человека, но в один прекрасный день все изменилось. К причалу пришвартовались сразу две десантные баржи, доставившие батальон военных строителей, необходимый инструмент и материалы. Восстановление базы началось в форсированном режиме. Еще через месяц на остров с вертолетов высадились морпехи во главе с Денисом Давыдовым.

— Ну вот, господа офицеры, ваш объект, — объявил майор двум взводным, старшим лейтенантам Николаю Иволгину и Геннадию Журило. — Задача стандартная — охрана и оборона. На обживание три недели, потом начинаю действовать я. Четвертую неделю посвятим проведению разведки и атаке на объект. Так что держитесь, орлы.

— А когда атака? — отводя глаза в сторону, наивным тоном поинтересовался Журило.

— Это узнаем после проведения разведки. Удар нанесем, как только обнаружим брешь в охране.

— Ну а если не обнаружите? — в свою очередь спросил Иволгин, командировка на столь продолжительный строк его явно не устраивала, жена требовала, чтобы он взял отпуск и они всей семьей съездили к ее родне на Урал, а он угодил в такую вот шнягу. Но, как говорится, ничего не попишешь, служба — не дружба. — Если брешь не обнаружим, то и пытаться забраться на объект не будем, — развел руками Давыдов. — Составим план противодиверсионной защиты, передадим его роте охраны, и все свободны.

— Может, быстрее управимся? — с надеждой в голосе спросил Иволгин.

Но командир тут же убил его короткой фразой:

— Вы хоть за месяц управьтесь, а то если опростоволоситесь, Батя сдерет с нас шкуру и натянет на барабаны дивизионного оркестра. Так что, смотрите, не филоньте, а то я вас сам накажу.

— А мы за что отвечаем? — настроившись на рабочий лад, начал задавать вопросы по делу Журило. — За сушу или за море тоже? — Старший лейтенант указал на бирюзовый бескрайний простор Охотского моря, где в седой дымке темнел силуэт супертанкера. Тяжело груженный наливник торопился в южном направлении.

— За морем вообще-то будут наблюдать моряки, сюда на днях придет пара сторожевиков, — ответил Денис, потом сдвинул на затылок берет и, подмигнув офицерам, добавил: — Но, как говорят мусульмане, «на аллаха надейся, а верблюда привязывай». Сечете мою мысль?..

* * *

Представление новых членов пилотажной группы Кирилл Шостак устроил через два дня. Процесс этот полковник специально затянул, ждал, когда перегонят в Кубинку палубную спарку с Североморска, находящуюся там на хранении.

На фоне выкрашенных в триколор «сухих» «Витязей» «морячок» стального цвета, приближенного к мрачным пейзажам Крайнего Севера, смотрелся гадким утенком возле расфуфыренных павлинов.

Но Кирилл знал, что это временно, скоро и «тридцать третий» покроют цветами, составляющими государственный флаг России, и он ничем не будет отличаться от крылатых собратьев.

Весь личный состав пилотажной группы выстроился здесь же, на самолетной стоянке, перед хищно изогнутыми фюзеляжами тяжелых истребителей. Первыми стояли офицеры боевого управления, за ними летчики, шеренгу замыкал инженерно-технический состав.

— Товарищи офицеры, — зычным голосом обратился к подчиненным командир пилотажной группы. Рядом с ним стояли две прикомандированные девушки, они еще не успели сесть за штурвал самолета и подняться в небо, но Шостаку надоели как загостившаяся третий год теща.

Теперь Кирилл не имел покоя не только на службе, но и дома. Вчера вечером он имел неосторожность пожаловаться жене на превратности судьбы. Дескать, в его группу зачислили двух пилотов противоположного пола, так мало того, что их надо натаскивать в режиме форсажа, так еще и приедет обучать своим манерам какой-то неостриженный пудель.

Старшая дочь Мила, которая в нынешнем году заканчивала школу и которой нужно было думать исключительно о выпускных и вступительных экзаменах, услышав о «пуделе», взвилась едва ли не до потолка, как бешеная кошка.

— Владлен Зайкин, да ты что, папка, это же самый гламурный стилист России, к нему обращаются самые большие звезды. Пугачева, Киркоров, Лайма, и вообще, все тетки с Рублевки стоят к нему в очередь, готовые платить бешеные бабки! А он еще, между прочим, не всякой соглашается заниматься. Он ведь не просто делает прическу оригинальную или накладывает сногсшибательный макияж, Владлен человека делает совсем другим. Он ставит походку, манеры и т. д. и т. п. За несколько недель он деревенскую клуху запросто превратит в английскую аристократку.