Молодой уроженец Неаполя! Что оставил в России ты на поле? Почему ты не мог быть счастливым Над родным знаменитым заливом?
Я, убивший тебя под Моздоком, Так мечтал о вулкане далеком! Как я грезил на волжском приволье Хоть разок прокатиться в гондоле!
Но ведь я не пришел с пистолетом Отнимать итальянское лето, Но ведь пули мои не свистели Над священной землей Рафаэля!
Здесь я выстрелил! Здесь, где родился, Где собой и друзьями гордился, Где былины о наших народах Никогда не звучат в переводах.
Разве среднего Дона излучина Иностранным ученым изучена? Нашу землю - Россию, Расею Разве ты распахал и засеял?
Нет! Тебя привезли в эшелоне Для захвата далеких колоний, Чтобы крест из ларца из фамильного Вырастал до размеров могильного...
Я не дам свою родину вывезти За простор чужеземных морей! Я стреляю - и нет справедливости Справедливее пули моей!
Никогда ты здесь не жил и не был!.. Но разбросано в снежных полях Итальянское синее небо, Застекленное в мертвых глазах... 1943 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.
В РАЗВЕДКЕ Поворачивали дула В синем холоде штыков, И звезда на нас взглянула Из-за дымных облаков.
Наши кони шли понуро, Слабо чуя повода. Я сказал ему:- Меркурий Называется звезда.
Перед боем больно тускло Свет свой синий звезды льют... И спросил он:
- А по-русски Как Меркурия зовут?
Он сурово ждал ответа; И ушла за облака Иностранная планета, Испугалась мужика.
Тихо, тихо...
Редко, редко Донесется скрип телег. Мы с утра ушли в разведку, Степь и травы - наш ночлег.
Тихо, тихо...
Мелко, мелко Полночь брызнула свинцом,Мы попали в перестрелку, Мы отсюда не уйдем.
Я сказал ему чуть слышно: - Нам не выдержать огня. Поворачивай-ка дышло, Поворачивай коня.
Как мы шли в ночную сырость, Как бежали мы сквозь тьму Мы не скажем командиру, Не расскажем никому.
Он взглянул из-под папахи, Он ответил:
- Наплевать! Мы не зайцы, чтобы в страхе От охотника бежать.
Как я встану перед миром, Как он взглянет на меня, Как скажу я командиру, Что бежал из-под огня?
Лучше я, ночной порою Погибая на седле, Буду счастлив под землею, Чем несчастен на земле.
Полночь пулями стучала, Смерть в полуночи брела, Пуля в лоб ему попала, Пуля в грудь мою вошла.
Ночь звенела стременами, Волочились повода, И Меркурий плыл над нами, Иностранная звезда. 1927 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифак 4df т", 1995.
СТАРУШКА Время нынче такое: человек не на месте, И земля уж, как видно, не та под ногами. Люди с богом когда-то работали вместе, А потом отказались: мол, справимся сами.
Дорогая старушка! Побеседовать не с кем вам. Как поэт, вы от массы прохожих оторваны... Это очень опасно - в полдень по Невскому Путешествие с правой на левую сторону...
В старости люди бывают скупее Вас трамвай бы за мелочь довез без труда, Он везет на Васильевский за семь копеек, А за десять копеек - черт знает куда!
Я стихи свои нынче переделываю заново, Мне в редакции дали за них мелочишку. Вот вам деньги. Возьмите, Марья Ивановна! Семь копеек - проезд,
про запасец - излишки...
Товарищ! Певец наступлений и пушек, Ваятель красный человеческих статуй, Прости меня! - я жалею старушек, Но это - единственный мой надостаток. 1927 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, "Полифакт", 1995.
