Стихи - [2]

Шрифт
Интервал

Под стенами два-три убогих новобранца
На месте топчутся и поднимают пыль
И барабан звучит уныло и привычно...
Руиной ставшая обманчивая быль,
Прах, превращенный в плац (как это символично!)
И впрямь, что быль, что пыль, —
что плац, что этот прах:
Воинственный огонь давным-давно задули.
Нелепый барабан, маневры на костях —
Едва гудящий рой, летящий в мертвый улей!

Воскресные колокола III

Под белым полотном бесплотного тумана,
Воскресная тоска справляет Рождество;
Но эта белизна осенняя обманна —
На ней еще красней кровь сердца моего.
Ему куда больней от этого контраста —
Оно кровоточит наперекор бинтам.
Как сердце исцелить? Зачем оно так часто
Счастливым хочет быть — хоть по воскресным дням?
Каким его тоску развеять дуновеньем?
Как ниспослать ему всю эту благодать —
И оживить его биенье за биеньем
И нить за нитью бинт проклятый разорвать?

По течению души III

Как знать, не отражен ли город у меня
В душе, где тополя по берегам, маня,
Того не зная, взгляд, растут полоской хилой?
О чем скорбит волна? Не шум ли то унылой
Листвы, когда река ей вторит, чуть дыша?
А крыши? Может быть, они — моя душа?
Как грустен этот вид уже зажженных окон
На берегу воды, глядящей лунным оком!
Как этот город сна душою отражен!
Над колокольнею задумчивою воды
Смыкают не спеша свои ночные своды,
И по течению души всплывает он —
Бессонный циферблат, точь-в-точь луна в зените,
Все расплылось: ни цифр, ни стрелок нет уже.
Где время? Пустота зияет на орбите,
И вечность, времени лишась, царит в душе.

Из книги “Замкнутые жизни (1896) Умственный аквариум

I

Послушная вода в своей тюрьме стеклянной
Здесь, где далекий шум покою не грозит,
Живет в своем тепле и холе постоянной,
И никогда ничто уже не отразит;
Она сама в себе, в ней нет конца и края,
В ней вечность зыблется, собой отражена!
Затворница-вода, невинная, простая,
И узник, и тюрьма — у них судьба одна:
Быть отраженьем сна, быть зыбью грезы сладкой!
Вода в аквариуме — сумерки и мгла,
Здесь на поверхности является украдкой
Мысль, точно тень ветвей, что на стену легла.
Все — одиночество; все — сон; в покое этом
На дне аквариума мир царит иной,
И чистоту его не может ярким светом,
Как кровыо, оживить луч солнца золотой.
Что есть вода? Игра медлительная рыбок,
Чей сон в безмолвии меж водорослей зыбок;
Вода — раздумие растений, их страна,
Их добровольный плен, исполненный мечтою,
Все словно вышивка, и умственной канвою
Вся внутренняя жизнь воды полным-полна.
Иной бы ей судьбы! Вода уже готова
Узнать, что за стеклом и не смириться с ним;
Она сама в себе, и вся ее основа,
Весь этот хрупкий мир ее — неколебим.

V

Душа моя в стекле — вот славный уголок!
В пространстве запертом уютно ей и сладко;
Не разглядите в ней ни тины, ни осадка —
Мир, полный ясности, от горестей далек.
Душа-затворница со стенами в комплоте —
В ней ни желания, ни страсти не найдете!
Сама себе предел, и цель, и благодать,
Душа не требует от жизни соучастья,
Прозрачность и покой — условия для счастья,
Чтоб каждой капелькой светлела тишь да гладь.
Ей хорошо в ее укромном уголочке —
Мерцает свежестью и дышит чистотой;
И, кажется, она становится такой,
Чтоб навсегда застыть в стеклянной оболочке.

Еще от автора Жорж Роденбах
Призвание

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мистические лилии

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Звонарь

Жорж Роденбах (1855–1898) – выдающийся бельгийский поэт и романист, принадлежит вместе с Метерлинком к группе мистиков-символистов. Его называли «психологом городов». Это неслучайно, в романе «Звонарь» (1897) город Брюгге становится часовым механизмом, который с каждым боем колоколов отдается в жизни Жориса Борлюйта. Он посвятил жизнь музыке и этому городу. После смерти главного звонаря Брюгге Жорис становится его преемником. Однако счастлив ли Борлюйт, жил ли он? Только любовь, любовь запретная, трагичная, внезапная заставит его поверить в жизнь, вновь полюбить свой город.


Выше жизни

Издавался также по названием «Звонарь» (в переводе Александры Мирэ).


Мертвый Брюгге

(фр. Georges Rodenbach) — бельгийский поэт и писатель-символист. Писал на французском языке.