Стихи - [22]

По-прежнему, доверчиво, на «Ты».

А на работе — царство суеты,

Стараться быть с ненужной жизнью в ногу,

Притворно верить в то, что есть цветы,

И солнце есть, и что всего помногу…

И надо слушать то, что говорят,

И улыбаясь, чувствовать: лукавишь!

Жизнь — не часы, назад не переставишь,

Ее не повторишь, и не поправишь…

Ах, только бы чужой не видел взгляд

Слезы, упавшей в холод белых клавиш.

«Следить тревожными глазами…»

Следить тревожными глазами

Везде, повсюду, каждый миг,

Что кто-то с вами, иль за вами

Сказал, шепнул, приник, постиг…

Ловить: оттенки в разговорах,

В лице, что стало розовей,

Или бледнее… Платья шорох,

Намеки, легкий взмах бровей,

Приходы ваши и уходы,

Шаги, движенья тонких рук,

Минуты ощущать, как годы,

Беззвучье принимать за звук,

Быть в непрерывном ожиданьи

Натянутою тетивой,

Незавершенного страданья,

Тоски… и только для того,

Чтоб в миг предсмертного томленья

Понять извечной глубиной,

Что вы — другого измеренья

И быть не можете со мной.

1952

«Так любили мы в годы военные…»

Так любили мы в годы военные —

Хуже чем какой-нибудь пес —

Посмотрел, опрокинул в сено,

Отвернулся, в седло и понес…

И когда-нибудь разве оглянешься,

Разве вспомнишь про искру тепла?

Передышка, и к новой потянешься,

А потом позабыл, что была…

Сколько было таких погашенных,

Лишь едва загоревшихся глаз!

Так зачем у теперешних спрашивать,

Отчего они мучают нас…

1952

Ответ на письмо не ко мне

Вы мне прочли отрывок из письма

Далекого и истинного друга,

Невольно вы ввели меня сама

В орбиту неизвестного мне круга.

Я там прочел и понял — может быть

Все то, что даже понимать не надо!

Как можно изумительно любить,

На милую не поднимая взгляда!

А… если нет, и это все не так,

То зная вас, такую дорогую,

Спрошу его: «Мечтатель и чудак,

Как мог ты вообще… любить другую?»

1952

Имя

Вы — Легкая, но легкость эта

Не мотылька, что жить спешит,

То легкость внутреннего света

Большой и ласковой души.

То легкость мысли, пониманье,

Не легкомыслие, нет!

Уменье чувствовать, вниманье,

На нежность — нежностью ответ.

Не словом даже, только взглядом,

Но уводящим далеко…

Вот почему мне с вами рядом

Светло, и просто, и легко!

«Все так светло и радостно, как сон…»

Все так светло и радостно, как сон:

Поля, холмы, сосновый бор, опушки…

Вот по таким местам бродил и он,

Чье имя нас сто лет волнует — Пушкин.

Он этот край любил с его тоской,

И темный бор ему шептал спросонок,

И сам он был бесхитростный, простой —

Поэт, мечтатель, русский арапчонок.

Чудесный край, тебя светло принять,

Все лишнее безжалостно отринув,

Один лишь раз послушать и понять

Простые сказки нянюшки Арины.

Старуху я увидел в тех местах,

Живая тень, она сидит в чулане,

Бескровные шевелятся уста, —

— Ей много больше ста — сказали мне крестьяне.

Она древней всех старых мужиков,

Ей дед Тарас — осьми десятков — парень,

Быть может ей — девчушке в пять годков

Дарил монетку черномазый барин?

Но нет, она не помнит ничего,

Слепа, глуха, язык ее коснеет.

И если даже знает про него,

То рассказать наверно не сумеет.

Потухший мозг просвет не озарит,

Весь мир ее — чулан, убог и тесен…

А все вокруг таинственно хранит

Нетленный аромат его чудесных песен.

«Что же делать мне с моей тоской?..»

Что же делать мне с моей тоской?

Удушить ее своей рукой?

Только ведь ни в бритве, ни в петле

Смысла нет, как нет и на земле.

Хорошо тому, в ком вера есть,

В то, что там спокойнее, чем здесь,

Мне и этой веры не дано,

Значит — жди того, что суждено.

1952

Латгалия

Олегу

Крутым откосом вниз, к реченке,

В зеленом платье, босиком,

Сбегали яблони-девчонки,

Чтоб искупаться в ней тайком.

Она под яблоневым садом,

Крутя голубоватый хвост,

Журча нестрашным водопадом

Текла под деревянный мост.

А я с утра сидел в беседке,

Стихи и книги разложив,

И мне на стол склоняли ветки

Созревший солнечный налив.

Текли стихи, жужжали пчелы,

Журчала под мостом вода …

Был этот день такой веселый,

Каких не будет никогда.

1952

«Все так же тихо входит осень в сад…»

Все так же тихо входит осень в сад, —

Как женщина к любимому больному,

И вьется по стене, от дома к дому

В багровых переливах виноград.

Но я сегодня осени не рад,

Я ощущаю как-то по иному

Ее животворящую истому,

Ее задумчивый и нежный взгляд.

Мне кажется — она полна тревоги,

И эта ласковая тишина

Нарушится, как только на пороге

Любимого очутится она.

В дверь постучит, ответа не услышит.

Любимый умер, грудь его не дышит.

1953

«Слова бывают очень разные…»

Слова бывают очень разные:

Слова, как блеклая листва…

Слова ненужные и праздные,

Бывают глупые слова.

Слова красивые и звучные,

Слова, где мудрости родник,

Слова поникшие и скучные,

Как раненого сердца крик.

Слова любви, печали, ревности,

Горящие, как фонари,

Давным-давно, с глубокой древности

Их собирали в словари.

Но есть и те, что недосказаны,

Хотелось и не мог сказать —

Они с душой и сердцем связаны,

Их в словаре не отыскать…

Они сто раз не повторяются,

Как будто старое клише,

В одной душе они рождаются,

Чтоб умереть в другой душе.

«“Звереныш”! Злое слово оброня…»

«Звереныш»! Злое слово оброня

Так разговор со мной ты заключила…

Но ты сама ведь нежного, меня

К звериной страсти этой приучила!

Звереныш спал. Быть может, спал бы век.

Кто ж виноват, что первыми зажглися

Твои глаза из под холодных век

И пошатнулась ветхая кулиса?