Стихи остаются в строю - [20]

Шрифт
Интервал

Сквозь который навесом густым
Виноградными гроздьями звезды
Созревают над пляжем ночным;
Где преданьями жив каждый камень,
Только тронь — и начнется рассказ.
И над морем закатное пламя
Провожает рыбачий баркас.

Вадим Стрельченко

Человек

Мне этот человек знаком? Знаком.
А как же! Часто сходимся вдвоем
У радиотрубы, в дверях трамвая.
Он часто молод, а порою сед.
Порой в пальто, порой в шинель одет.
Он все опешит, меня не замечая.
Мы утром у киоска ждем газет:
— Ну, как в Мадриде?
Жертв сегодня нет?
А что китайцы — подошли к Шанхаю?
А как
В Полтаве ясли для детей? —
(О, этот семьянин и грамотей
На всю планету смотрит… Я-то знаю!)
Куда ни повернешься — всюду он!
Его в Туркмению везет вагон,
Его несет на Север в самолете.
Пусть снизу океан ломает лед…
Он соль достанет, примус разведет,—
Как дома, приготовится, к работе.
Он обживется всюду и всегда.
Сожженный солнцем камень, глыба льда —
Все для него квартира неплохая.
Где б ни был он, там вспыхнет свет.
Где бы ни был он, там Сталина портрет.
И хлеб, и чертежи, и кружка чая.
А как поет он песни! Все о том,
Кто водит караваны, любит дом
И в облаках плывет. Сидит в Советах.
Так на рояле, в хоре, на трубе
Он распевает песни о себе
И улыбается, как на портретах.
Он толст и тонок, холост и женат,
Родился сорок, двадцать лет назад.
Родился в Минске, в Харькове, в Тюмени.
Вот он идет по улице, гляди:
Порою орден на его груди,
Порою только веточка сирени.
Он любит толпы людных площадей,
Стакан вина и голоса друзей,
Такой уж он общительный мужчина…
Над буквами газетного столбца
И в зеркале моем —
Черты лица
Знакомого мне с детства гражданина.

1939

Дом в Тортосе

Сотня птиц на каждой сосне,
Сотня маленьких крикунов…
И на миг захотелось мне
Сбросить груз моих башмаков,
И когда б не люди кругом,
Я бы обнял руками ствол, —
Будто в детстве, ползком-ползком
До вершины сосны дошел.
Я качался бы налегке,
Я вбирал бы солнечный свет…
Если б я не держал в руке
Исполинских листьев-газет:
Вот на снимке испанский дом,
Над которым шел бомбовоз..
Дом с проваленным потолком,
Дом — для ветра, жилище гроз.
Всё — на улице: стол, и стул,
И кровать, подружка любви,
И тележка… Но старый мул
Не везет, а лежит в крови.
… … … … … … … … … … …
… … … … … … … … … … …
Дом в Тортосе. Жилище гроз.
Дом для ветра… А кто в нем рос,
Стал мужчиной, женился там?
Граждане!
За этой стеной
Пели женщины по утрам,
Стекла мыли, мели метлой.
Братья!
Дым выходил из труб:
Это двигали сковороду,
Так любовно солили суп,
Будто благословляли еду.
Я свидетельствую, что тут,
Где была этажерка, там,
Где стояла кровать, —
Ревут —
Ветры мокрые по утрам.
Разрушитель! Плати за дом
Рыжей хитрою головой.
Я настаиваю на том,
Что жильцы не спят под землей,
Что зажжется лампа в окне.
…Я стою с газетным листом,
И припоминается мне Дом в Одессе,
Дом в голубом.
(Голубой воды — не стакан!
Море плещется широко.
К шелковице прильнул платан…
Южно-южно, легко-легко.)
В доме комната есть одна.
Ни мимоз, ни ландышей в ней.
И коврами не убрана.
И вином не манит гостей.
Но когда бы звонок дверной
Ни нажал я,
Всегда в ответ
Зашуршат шаги за стеной,
Двери скрипнут, зажжется свет,
Выйдет, женщина…
Мать. Привет!
Я горжусь, что сквозь жизнь пронес
Сердце цепкое, что хребет
Мне не выгнул туберкулез,
Что и пальцы мои крепки,
Что в ответ на обиду, мать,
Я сумею их в кулаки —
Как и все — на винтовке сжать.

1939

Слава

Славить будем всех,
   на чьих гербах —
Ни орлов, ни филинов,
   ни псов, —
Только колос,
   срезанный в полях,
Только серп и молот
   их отцов!
Наберем пшеницы
   спелой горсть
И прославим
   пахаря труды!
Он прошел за плугом
   столько верст,
Что дошел бы
   даже до звезды!
Столько на земле
   собрал плодов,
Что не хватит
   на земле столов.
Над зерном не вейся,
   птичий свист!
Розы — пекарю,
   его труду.
Хлеб его
   да будет свеж и чист,
Как разрезанное
   яблоко в саду!
Эй, сапожнику
   желаем сил:
Сапоги такие
   пригони,
чтобы путь
   меня не устрашил,
Чтоб лениво я
   не лег в тени!
Железнодорожник!
   Столько стран
Ты прошел
   чрез горы и ручьи!
Так шагает
   только великан.
Подари мне
   сапога свои!
Авиатор милый!
   Стало сном,
Что ходить тебя
   учила мать.
Что гонялся ты
   за мотыльком
И за птицей —
   и не мог догнать…
Музыкант!
   Вооружись трубой.
Легче бы
   давалась мне борьба,
Если б с детства
   пела надо мной
Уводящая вперед труба.
Слесарю — румянец
   и любовь.
Пусть не ест
   его железа ржа, —
Чтобы враг
   порезал руки в кровь,
Тронув даже
   рукоять ножа!
Прославляю всех,
   на чьих гербах —
Ни орлов, ни воронов,
   ни львов, —
Только колос,
   срезанный в полях,
Серп и молот
   испокон веков!

1936

Люди СССР

С ними я живу на улице одной,
Где на вывесках, в дыму трубы высокой
Знанье жизни видно, ум веселый мужской.
Эти люди кормили меня, одевали,
В своем доме железную дали кровать,
Научили меня железа и стали
Не бояться,
Как глину, в руках держать.
Эти люди будят меня чуть свет!
Их дыханье всюду проходит, как ветер!
На деревьях, на камнях я вижу след.
Грудью вскормленный и привыкший к
   труду
Ваш товарищ,
Куда я без вас пойду?
Наша кровь слилась!
На коло променяю —
На сосну бессловесную? На звезду?
Мы, трудясь, на землю имеем права!
Мы на голой земле пальцем укажем,
Где вырастет какая трава.
Мы идем, мы шумим над крышами мира.
И по нашим следам прорастут стеной

Еще от автора Павел Давыдович Коган
Имена на поверке

Имена на поверке. (Стихи воинов, павших на фронтах Великой отечественной войны). М.: Молодая гвардия, 1965. 192 с.Сост. и ред. Сергей Наровчатов.В этом небольшом по объему сборнике, изданному в год двадцатилетия Победы, опубликованы стихи двадцати пяти молодых поэтов, погибших, защищая Родину от фашистского нашествия.Все они были молоды и полны надежд, мечтаний о своем будущем. Разные судьбы, которые огонь войны сплавил в единый слиток — судьбу «мальчиков сороковых».Их стихи — самый достоверный рассказ об их поколении.


Снова месяц висит ятаганом...

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне

Книга представляет собой самое полное из изданных до сих пор собрание стихотворений поэтов, погибших во время Великой Отечественной войны. Она содержит произведения более шестидесяти авторов, при этом многие из них прежде никогда не включались в подобные антологии. Антология объединяет поэтов, погибших в первые дни войны и накануне победы, в ленинградской блокаде и во вражеском застенке. Многие из них не были и не собирались становиться профессиональными поэтами, но и их порой неумелые голоса становятся неотъемлемой частью трагического и яркого хора поколения, почти поголовно уничтоженного войной.


Ну, как же это мне сказать?

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
100 стихотворений о любви

Что такое любовь? Какая она бывает? Бывает ли? Этот сборник стихотворений о любви предлагает свои ответы! Сто самых трогательных произведений, сто жемчужин творчества от великих поэтов всех времен и народов.


Серебряный век русской поэзии

На рубеже XIX и XX веков русская поэзия пережила новый подъем, который впоследствии был назван ее Серебряным веком. За три десятилетия (а столько времени ему отпустила история) появилось так много новых имен, было создано столько значительных произведений, изобретено такое множество поэтических приемов, что их вполне хватило бы на столетие. Это была эпоха творческой свободы и гениальных открытий. Блок, Брюсов, Ахматова, Мандельштам, Хлебников, Волошин, Маяковский, Есенин, Цветаева… Эти и другие поэты Серебряного века стали гордостью русской литературы и в то же время ее болью, потому что судьба большинства из них была трагичной, а произведения долгие годы замалчивались на родине.


Стихи поэтов Республики Корея

В предлагаемой подборке стихов современных поэтов Кореи в переводе Станислава Ли вы насладитесь удивительным феноменом вселенной, когда внутренний космос человека сливается с космосом внешним в пределах короткого стихотворения.


Орден куртуазных маньеристов

Орден куртуазных маньеристов создан в конце 1988 года Великим Магистром Вадимом Степанцевым, Великим Приором Андреем Добрыниным, Командором Дмитрием Быковым (вышел из Ордена в 1992 году), Архикардиналом Виктором Пеленягрэ (исключён в 2001 году по обвинению в плагиате), Великим Канцлером Александром Севастьяновым. Позднее в состав Ордена вошли Александр Скиба, Александр Тенишев, Александр Вулых. Согласно манифесту Ордена, «куртуазный маньеризм ставит своей целью выразить торжествующий гедонизм в изощрённейших образцах словесности» с тем, чтобы искусство поэзии было «возведено до высот восхитительной светской болтовни, каковой она была в салонах времён царствования Людовика-Солнце и позже, вплоть до печально знаменитой эпохи «вдовы» Робеспьера».