Стихи и сказки - [3]

И золотистый виноград

От зноя листьями прикрыть,

И колос зрелостью налить.

А если жар для стад жесток,

Смани их к роще в холодок;

И тучку тёмную скопи,

И травку влагой окропи,

И яркой радугой с небес

Сойди на тёмный луг и лес.

А где под острою косой

Трава ложится полосой,

Туда безоблачно сияй

И сено в копны собирай,

Чтоб к ночи луг от них пестрел

И с ними ряд возов скрипел.

Итак, совсем не мудрено,

Что разгорелося оно,

Что отдыхает на горах

В полупотухнувших лучах

И нам, сходя за небосклон,

В прохладе шепчет: «Добрый сон!»

Загадки

Не человечьими руками

       Жемчужный разноцветный мост

Из вод построен над водами.

       Чудесный вид! огромный рост!

Раскинув паруса шумящи,

       Не раз корабль под ним проплыл;

Но на хребет его блестящий

       Ещё никто не восходил.

Идёшь к нему — он прочь стремится

       И в то же время недвижим;

С своим потоком он родится

       И вместе исчезает с ним.

(Радуга)

На пажити необозримой,

    Не убавляясь никогда,

Скитаются неисчислимо

    Сереброрунные стада.

В рожок серебряный играет

    Пастух, приставленный к стадам:

Он их в златую дверь впускает

    И счёт ведёт им по ночам.

И, недочёта им не зная,

    Пасёт он их давно, давно,

Стада поит вода живая,

    И умирать им не дано.

Они одной дорогой бродят

    Под стражей пастырской руки,

И юноши их там находят,

    Где находили старики;

У них есть вождь — Овен прекрасный,

    Их сторожит огромный Пес,

Есть Лев меж ними неопасный

    И Дева — чудо из чудес.

(Небо и Звезды)

Вечер

Уж вечер… облаков померкнули края,

Последний луч зари на башнях умирает;

Последняя в реке блестящая струя

      С потухшим небом угасает.

Всё тихо: рощи спят; в окрестности покой;

Простёршись на траве под ивой наклонённой,

Внимаю, как журчит, сливаяся с рекой,

      Поток, кустами осенённый.

Как слит с прохладою растений фимиам![2]

Как сладко в тишине у брега струй плесканье!

Как тихо веянье зефира[3] по водам

      И гибкой ивы трепетанье!

Солнце и Борей

Солнцу раз сказал Борей[4]:

«Солнце, ярко ты сияешь!

Ты всю землю оживляешь

Теплотой своих лучей!..

Но сравнишься ль ты со мною?

Я сто раз тебя сильней!

Захочу — пущусь, завою

И в минуту мраком туч

Потемню твой яркий луч.

Всей земле своё сиянье

Ты без шума раздаёшь,

Тихо на небо взойдёшь,

Продолжаешь путь в молчанье,

И закат спокоен твой!

Мой обычай не такой!

С рёвом, свистом я летаю,

Всем верчу, всё возмущаю,

Всё дрожит передо мной!

Так не я ли царь земной?..

И труда не будет много

То на деле доказать!

Хочешь власть мою узнать?

Вот, гляди: большой дорогой

Путешественник идёт;

Кто скорей с него сорвёт

Плащ, которым он накрылся,

Ты иль я?..» И вмиг Борей

Всею силою своей,

Как неистовый, пустился

С путешественником в бой.

Тянет плащ с него долой.

Но напрасно он хлопочет…

Путешественник вперёд

Всё идёт себе, идёт,

Уступить никак не хочет

И плаща не отдаёт.

Наконец Борей в досаде

Замолчал; и вдруг из туч

Показало Солнце луч,

И, при первом Солнца взгляде

Оживлённый теплотой,

Путешественник по воле

Плащ, ему не нужный боле,

Снял с себя своей рукой!

Солнце весело блеснуло

И сопернику шепнуло:

«Безрассудный мой Борей!

Ты расхвастался напрасно!

Видишь: злобы самовластной

Милость кроткая сильней!»

Лесной царь

(Баллада)

Кто скачет, кто мчится под хладною мглой?

Ездок запоздалый, с ним сын молодой.

К отцу, весь издрогнув, малютка приник;

Обняв, его держит и греет старик.

— Дитя, что ко мне ты так робко прильнул?

— Родимый, лесной царь в глаза мне сверкнул:

Он в тёмной короне, с густой бородой.

— О нет, то белеет туман над водой.

«Дитя, оглянися; младенец, ко мне,

Весёлого много в моей стороне:

Цветы бирюзовы, жемчужны струи;

Из золота слиты чертоги[5] мои».

— Родимый, лесной царь со мной говорит:

Он золото, перлы[6] и радость сулит.

— О нет, мой младенец, ослышался ты:

То ветер, проснувшись, колыхнул листы.

«Ко мне, мой младенец; в дуброве моей

Узнаешь прекрасных моих дочерей:

При месяце будут играть и летать,

Играя, летая, тебя усыплять».

— Родимый, лесной царь созвал дочерей:

Мне, вижу, кивают из тёмных ветвей.

— О нет, всё спокойно в ночной глубине:

То вётлы седые стоят в стороне.

«Дитя, я пленился твоей красотой:

Неволей иль волей, а будешь ты мой».

— Родимый, лесной царь нас хочет догнать;

Уж вот он: мне душно, мне тяжко дышать.

Ездок оробелый не скачет, летит;

Младенец тоскует, младенец кричит;

Ездок погоняет, ездок доскакал…

В руках его мёртвый младенец лежал.

Море

Безмолвное море, лазурное море,

Стою очарован над бездной твоей.

Ты живо; ты дышишь; смятенной любовью,

Тревожною думой наполнено ты.

Безмолвное море, лазурное море,

Открой мне глубокую тайну твою:

Что движет твоё необъятное лоно?

Чем дышит твоя напряжённая грудь?

Иль тянет тебя из земныя неволи

Далёкое, светлое небо к себе?..

Таинственной, сладостной полное жизни,

Ты чисто в присутствии чистом его:

Ты льёшься его светозарной лазурью,

Вечерним и утренним светом горишь,

Ласкаешь его облака золотые

И радостно блещешь звездами его.

Когда же сбираются тёмные тучи,

Чтоб ясное небо отнять у тебя —

Ты бьёшься, ты воешь, ты волны подъемлешь,

Ты рвёшь и терзаешь враждебную мглу…

И мгла исчезает, и тучи уходят;

Но, полное прошлой тревоги своей,

Ты долго вздымаешь испуганны волны,

И сладостный блеск возвращённых небес

Не вовсе тебе тишину возвращает;