Стихи и поэмы - [34]

Последний праотцев приют.

Там ивы, тощи и горбаты,

Семьею грустной расцвели,

Могилы, временем пожаты.

Не всех жнецов уберегли.

Страдальцы спят, без хмеля пьяны;

Забыты горе и мечты.

Как были cepы их кафтаны,

Так ныне серы их кресты.

Душа скорбит, тоской объята…

Вдруг — безымянные холмы…

Здесь разве брат отыщет брата,

Как милый образ в царстве тьмы?…

3дecь воздух полн очарований,

И в этой чуткой тишине

Как будто тысячи молчаний

Кипят и плещутся извне.

Да лист сухой, спадая с клена,

Прошелестит, к земле припав,

Да прогудит, как эхо стона,

Пчела-работница из трав.

С весною силою волшебной

Жизнь вызывает теплота…

Вон там пушистой почки вербной

Белеет кокон у креста.

Пригретый — лопнул кокон нежный,

И пестрокрылый мотылек

Вспорхнул, и путь ero безбрежный

Так лучезарен, так широк!

Из надмогильного покрова

Не пресмыкаться, а летать,

Он возродился к жизни снова,

Стал вольной волею дышать.

О, если б то же возрожденье

Вам, отошедшим, было вновь…

И сердце плачет от волненья,

Но плачет молча, как любовь…

* Мысли мятежные, *

Мысли мятежные,

Нет вам забвения

В мире, страдающем

Жаждой стремления.

Гордо подыметесь

К небу свободному,

Шумно опуститесь

К морю холодному.

Молнией вспыхнете,

Скалы изроете;

Чрево земное,

Как книгу, раскроете!

Звездами блещете,

Тучами таете,

Таймы нескромные

Разоблачаете!

Но за пределами

Мира заочного

Не успокоите

Сердца порочного;

Не разгадаете,

Мысли мятежные,

Страсти кипучие —

Тайны безбрежные!

И отчужденные

Светом живущего,

В мраке потонете

Сна всемогущего!..

1893

ДУША ПОЭТА

Таинственный сумрак

В глубокой пещере;

Там гении неба

И хищные звери.

Там веет цветами

Забытого рая;

Там сырость могилы

И бездна земная.

Там два есть колодца

С кристальной водою:

С премудростью здравой

И с ложью больною.

Сквозь стены пещеры

Жизнь дико рокочет;

Ворваться не смеет,

Замолкнуть не хочет.

Когда же в ней вспыхнут

Лучами лампады, —

Скрываются в норы

И змеи, и гады.

Пещера сияет,

Как храм величавый,

И небо в ней блещет

Нетленною славой.

Узорами радуг

Свивается плесень

И слышатся звуки

Торжественных песен.

Июнь 1897

* К тебе, у твоего пopoгa, *

К тебе, у твоего пopoгa,

Я постучался, ангел мой,

Но ты гостил тогда у бога,

В его ложнице голубой.

Ты ткал воздушные одежды

Из радуг, солнца и луны.

Мою любовь, мои надежды,

Мои заоблачные сны!

И, грустью новой опечален,

Вернулся я с твоих высот, —

Бродить среди земных развалин,

Во мраке горя и забот.

И встретил гения иного, —

Он был не ты; угрюм и зол,

Не зная неба золотого,

Сквозь гром и пламень он пришел!

Он завладел душой морю, —

Земного торжища дитя,

И вновь молиться я не смею,

И вновь не смею жить шутя.

Как тень, блуждаю я над бездной

Без упованья к мечты.

Но ты покинул мир надзвездний,

Ко мне возвал из суеты!

С небес принес свои скрижали,

Вещая проповедь добра, —

Но я в борьбе, но я в печали, —

Не мне сияние утра!

Меня слепят твои одежды,

И улетают, смущены,

Моя любовь, мои надежды,

Мои заоблачные сны!

* Весна! но что мнѣ принесетъ *

             Весна! но что мнѣ принесетъ

             Расцвѣтъ весны?.. Ея приходъ

             Встрѣчалъ я пѣснями бывало,

             Когда для юности живой

             Еще любви недоставало…

                  Весна смѣнялася весной;

                  Пришла любовь — и ураганомъ

                  За нею шумно протекла

                  Съ мечтами, съ радужнымъ обхманомъ,

                  Заботъ и думъ тяжелыхъ мгла…

             Встрѣчая грустными очами

             Опять приходъ весны живой,

             Я плачу тихими слезами —

             Какъ надъ могилою родной —

             Надъ обманувшими мечтами.

Поэмы

КАМЕНОТЕС

Японская сказка

В Японии, под небом раскаленным,

Трудился день и ночь в каменоломне

Каменотес; он старился в работе,

А, ни богатств, ни почести, ни славы

Не наживал тяжелыми трудами.

И много раз в безмолвном мраке ночи,

В часы бессонниц он мечтал о счастье

И много раз завидовал богатству,

Когда ему случайного доводилось

Кортеж вельможи знатного увидеть.

Как он хотел возлечь бы горделиво

На затканные золотом носилки,

Под яркий пурпур зонтиков широких!

И тайно он молился небесам…

И небеса услышали молитву:

И раз, уснув простым каменотесом,

Проснулся он властительным царем.

Его рабы душистыми водами

Опрыскали и легким опахалом

С его лица докучных мух согнали

И, возложив на пышные носилки,

По городу смиренно понесли.

Был душный день. Палило зноем солнце,

Деревья никли пыльною листвой;

От каменных строений, как от печки,

Тепло струилось; гладь реки зеркальной

Расплавленным сверкала серебром;

Пыль золотя, слепило очи солнце,

Недвижным блеском в воздухе, разлившись.

Уже семь суток не было дождя;

Уже семь суток солнце так палило!

Напрасно царь из звонкого кувшина

Прохладным зельем смачивал гортань;

Его рабы напрасного помавали

Над головой венчанной веерами

Зеленых пальм, — царя томило солнце

И жгло гортань и ослепляло взор.

Он солнцу стал завидовать и думал:

"Как хорошо бы на небе далеком,

В безбрежном море синего эфира

Бросать лучи и быть непобедимым!

О небеса, зачем я не светило!”

И небеса услышали молитву…

И раз, уснув царем под балдахином.

Резного ложа, поутру вставал он

В мерцании багровом на востоке

Средь сонма звезд, бледнеющих пред ним.

Он солнцем стал, и от его дыханья

Лилось тепло, лучами исходя;

И взор его блистающий и жгучий