Стихи и песни (сборник) - [13]

Снова слышу, как слышал когда-то,

Белой ночью над темной Невой,

Темной ночью над белым Арбатом.

Бьет волна – за ударом удар.

Чайки крик одинокий несется.

Мы уходим проливом Сангар

За Страну Восходящего Солнца.

И в часы, когда ветер ночной

Нас уносит по волнам горбатым,

Все мне снится мой город родной,

Где встречаются Невский с Арбатом.

1973, научно-исследовательское судно «Дмитрий Менделеев», Тихий океан

«В переулки старого Арбата…»

В переулки старого Арбата

Забредя, как в воду по колени,

Высятся дома-акселераты

Над домами прежних поколений.

Не толпою дружною, а порознь,

Монументами без пьедестала,

Поднялась их негустая поросль

Из стекла, бетона и металла.

Сквозь завесу дождика и ветра

Из окна их вижу каждый день я,

Идеал скупого геометра,

Современных стилей порожденье.

Всё стоят они при ярком свете,

Неподвижны в уличном потоке,

Словно наши выросшие дети,

Равнодушны к нам и одиноки.

1973

Арбатские старушки (песня)

Ах, как у времени нашего норов суров!

Дня не пройдет, чтоб какой-нибудь дом не разрушить.

Скоро не будет арбатских зеленых дворов,

Скоро не будет арбатских веселых старушек.

Ах, как стремительно мы убегаем вперед, —

Что нам теперь деревянных домишек обломки?

Что доживает, само постепенно умрет.

То, что само не умрет, доломают потомки.

Годы уходят, состаримся скоро и мы, —

Смена идет нам, асфальтом на смену брусчатке, —

Дети скрипящей и снежной арбатской зимы,

Дети исчезнувшей ныне Собачьей площадки.

Буду некстати теперь вспоминать перед сном

Солнечный мир тишины переулков, в которых

Не уважают газету и свой гастроном

И уважают соседей, собак и актеров.

Будет глаза мои радовать липовый цвет,

Будут кругом улыбаться забытые лица.

Нет разрушенья в помине, и времени нет,

Да и войны никакой, говорят, не случится.

Ах, как у времени норов сегодня суров!

Дня не пройдет, чтобы что-нибудь в нас не разрушить.

Скоро не будет арбатских зеленых дворов,

Скоро не будет арбатских веселых старушек.

1974

«Не так уж трудно дом переменить…»

Не так уж трудно дом переменить —

Нам в молодости кажется, и жадно

Мы ждем, когда спасительную нить

Вручит очередная Ариадна.

И, радостно переступив порог,

Спешим без сожалений и оглядки

По лабиринту жизненных дорог,

Свои жилища руша, как палатки.

За окнами меняется пейзаж —

Сегодня море, послезавтра горы.

Забудешь ты друзей своих и город,

Но прошлое, кому его отдашь?

Билет на поезд, авиабилет.

Людские связи, словно струны, рвутся,

И ничего на целом свете нет

Страшнее невозможности вернуться.

Меняются созвездия огней,

Проносятся окрестные деревни,

И скорости противятся деревья,

Калеча сухожилия корней.

1974

Кратер Узон

Узона марсианские цвета,

Где булькают таинственные глины,

Где неподвижен свет, и тени длинны,

И чаша неба алым налита.

Косяк гусей, прижившихся в тепле,

Стараюсь ненароком не спугнуть я.

Здесь киноварь рождается во мгле,

Кровавя почву смертоносной ртутью.

Земли новорожденной вид суров:

Здесь пузыри вскипают неустанно

И гейзеры взлетают, как фонтаны,

Над спинами коричневых китов.

Здесь понимаешь: сроки коротки

И ненадежна наша твердь земная,

Где словно льды плывут материки

И рушатся, друг друга подминая.

И мы живем подобием игры,

Ведя подсчет минутным нашим славам,

На тоненькой пластиночке коры,

Над медленно клубящимся расплавом.

1974, Камчатка

Дворы-колодцы

Дворы-колодцы детства моего,

Я вижу их из года в год все ближе.

На них ложился отблеск солнца рыжий,

Над ними выли голоса тревог.

Слетал в них сверху нежный пух зимы,

Осколки били проходящим градом.

Здесь жили кошки, голуби и мы —

Болезненные дети Ленинграда.

Нас век делил на мертвых и живых.

В сугробах у ворот лежала Мойка,

И не было отходов пищевых

В углу двора, где быть должна помойка.

Но март звенел капелью дождевой,

Дымилась у камней земля сырая.

Мы прорастали бледною травой

Меж лабиринтов дровяных сараев.

И плесень зацветала на стене,

И облака всходили желтой пеной,

И патефон в распахнутом окне

Хрипел словами песни довоенной.

Дворы-колодцы, давнее жилье

Мне в вас теперь до старости глядеться,

Чтобы увидеть собственное детство —

Былое отражение свое.

1974

Годовщина прорыва блокады

Мне эта дата всех иных

Важнее годовщин,

Поминки всех моих родных —

И женщин, и мужчин.

Там снова тлеет, как больной,

Коптилки фитилек,

И репродуктор жестяной

Отсчитывает срок.

Я становлюсь, как в давний год,

К дневному шуму глух,

Когда из булочной плывет

Парного хлеба дух.

Сказать не смею ничего

Про эти времена.

Нет мира детства моего, —

Тогда была война.

1974

День Победы

Подобье черно-белого экрана

Скупая ленинградская природа.

По улице проходят ветераны,

Становится их меньше год от года.

Сияет медь. Открыты окна в доме.

По мостовой идут они, едины,

И сверху мне видны, как на ладони,

Их ордена и сгорбленные спины.

С годами все трудней их марш короткий,

И слезы неожиданные душат

От их нетвердой старческой походки,

От песен их, что разрывают душу.

И взвода не набрать им в каждой роте.

Пусть снято затемненье в Ленинграде, —

Они одни пожизненно – на фронте,

Они одни пожизненно – в осаде.

И в мае, раз в году, по крайней мере,

Приходится им снова, как когда-то,

Подсчитывать растущие потери,

Держаться до последнего солдата.

1974

Царское Село (песня)

Давай поедем в Царское Село,

Где птичьих новоселий переклички.