Стихи и песни - [34]

Свет рудничный, свет лампадный…

1982

Я выбрал самый звонкий барабан…

Я выбрал самый звонкий барабан

И бил в него, что было мочи.

Я бил в него и плакал по годам,

Что прожил молча, что прожил молча.

Я долго жил и ни во что не бил.

Ну как я выжил и что я видел?

И вот я барабан себе купил,

Немного выпил — и дробно выбил.

И этот симпатичный барабан —

Он был зелёный, такой зелёный.

И я подумал так, что я болван,

В него влюблённый, да-да, влюблённый.

На ярмарке открыл я балаган.

Не балаган — так, балаганчик.

Мой цирк один лишь номер предлагал:

Мой барабанчик! Я и мой барабанчик!

Ведь жизнь у нас с тобой — сплошной обман:

И ты обманщик, и я обманщик.

Так заходи, друзья, в мой балаган

"Мой барабанчик", где я балаганщик.

Боюсь вот только: если ураган

Однажды ночью сорвёт мне крышу,

Уж слишком громко бьёт мой барабан —

А вдруг ураган я не услышу?

Нет, вдруг ураган я не услышу?

1975

Я живy как живy…

Я живy как живy,

Я пою как поется.

Может быть, я б могла

Жить еще как-нибyдь.

У меня твоего

Hичего не остается — Hи на pyкy надеть, Hи повесить на гpyдь.

Ты живешь как живешь,

Ты поешь как поется.

Может быть, ты б и мог

Жить еще как-нибyдь.

У тебя моего

Hичего не остается — Hи на pyкy кольца, Hи цепочки на гpyдь.

Так пора бы понять,

Время, время наyчиться,

Из всего выйдет толк,

Из всего бyдет прок.

Чтоб теперь, как песок,

Междy пальцев просочиться

То еще, погоди,

Hаберется междy строк…

Я звоню тебе из Невинграда…

Я звоню тебе из Невинграда

Сообщить, что я еще жива.

В Невинграде все, что сердцу надо

И невиноватость, и Нева,

И моя премьерная простуда,

И моей гримерной суета.

Мне никто не позвонит оттуда,

Если я не позвоню туда.

Я себя сегодня постращаю,

Теплый диск покруче раскручу.

В Невинграде я тебя прощаю,

А в Москве, должно быть, не прощу.

Я звоню тебе сюжета ради,

Я жива и тема не нова.

В Невинграде все, как в Ленинграде —

И невиноватость, и Нева.

Я играла с огнём, не боялась огня…

Музыка А.Суханова,

Стихи В.Долиной

Я играла с огнём, не боялась огня.

Мне казалось, огонь не обидит меня.

Он и вправду не жёг мне протянутых рук.

Он горячий был друг, он неверный был друг!

Я играла с огнём вот в такую игру:

То ли он не умрёт, то ли я не умру.

Я глядела в огонь не жалеючи глаз.

Он горел и горел, но однажды погас.

Я играла с огнём до поры, до поры,

Не предвидя особых последствий игры.

Только отблеск огня на лице у меня.

Только след от огня на душе у меня…

1978

Я не прочту ему стихов…

Я не прочту ему стихов — зачем ему стихи?

У мужа денег попрошу, куплю себе духи.

И я не стану песен петь. Какие песни, чёрт,

Уж если он мой каждый сон узнал наперечёт!

У мужа денег попрошу — куплю себе чулки.

Такие, что дороже нет — прозрачны и тонки.

Умело подведу глаза, на шапочке перо!

И вечером пойду к нему, одетая пестро.

Когда же стану уходить

Под утро, чуть жива… —

Я новой песенки твердить

Смогу уже слова!

1977

Я нищая сиротка, горбунья и уродка…

Я нищая сиротка, горбунья и уродка,

И в небо синее смотрю задумчиво и кротко.

Хромуша и бедняжка, безродная бродяжка,

В пыли бреду в полубреду, притом вздыхаю тяжко.

Ах, где же тот, о боже, кому я всех дороже?

Ах, где же тот, что тоже ждет, спешит навстречу тоже?

Быть может, он — волынщик, а может быть — корзинщик?

Ах, только б мне кольцо надел на скрюченный мизинчик.

Но нет, он не в дороге — сидит сейчас в остроге,

Сидит и песенки поет, не ведая тревоги.

А завтра ровно в десять его должны повесить

За конокрадство и разбой — прощай, любимый мой.

Я нищая сиротка, горбунья и уродка,

И в небо синее смотрю задумчиво и кротко…

Я обиды рассовала по карманам…

Я обиды рассовала по карманам

И царапины как кошка зализала.

Я училась этим маленьким обманам —

Ничего тебе про это не сказала.

В сумку сунула ещё две-три тревоги

И за пазуху упрятала упрёки.

Завязала в узелок свою досаду —

Ничего такого мне теперь не надо!

Мне нельзя заплакать, если захочу я.

И молчать нельзя мне, если замолчу я.

Ну, а главное — глубокие карманы,

Чтобы в них держать свои обманы!

Нетерпению купила я уздечку.

Ожиданию достала птичью клетку.

В уголке сложила каменную печку,

Чтоб кидать туда стихи свои как ветки.

А еще купила швейную машину

И дешёвые обрезки матерьяла,

И себе карманы новые пришила —

Мне уже карманов старых не хватало…

1975

Летняя колыбельная

Я пустышечку несу,

Я колясочку трясу.

Баю-баю, моя крошка!

Мы с тобой живём в лесу.

Дружка к дружке все рядком,

Держим кружки с молоком.

А у дома на опушке

Ходит дядька с узелком!

Может, вышла бы в лесок

За калитку хоть разок,

Я нашла бы того дядьку,

Поболтала б с ним чуток…

Он пастух или кузнец,

Этот самый молодец.

Может, он киномеханик,

Зоотехник, наконец.

Он прохожая душа

И похож на алкаша.

И бредёт себе по лесу:

Жизнь трудна, но хороша!

Ночь чернее, чем зрачок.

Повернёмся на бочок.

Маме к песенке придумать

Остается — пустячок.

1984

Пастораль

Я развлечь вас постараюсь

Старомодной пасторалью.

От немецкой сказки в детской

Веет пылью и теплом.

Кто-то их опять читает

И страницы не считает,

И, незримы, братья Гриммы

Проплывают за стеклом.

"Если ты меня не покинешь,

То и я тебя не оставлю!" —

К этой песенке старинной

Я ни слова не прибавлю.

Там на лаковой картинке

Ганс и Гретель посрединке

Умоляют: под сурдинку

Спой, хороший человек!

Этот облик их пасхальный,

Их уклад патриархальный —