Стихи - [20]
«Васи Тёркина родня»
Уже в годы военного лихолетья в песнях Фатьянова всё отчётливее стала проявляться их сугубо народная, почти былинная суть:
Это писалось в 1943 году. Но как же меняется душевный настрой Фатьянова в 1945-м! В стихах «Эшелон идёт домой» звучит бесшабашная удаль солдата-победителя, а за его солёной шуткой и дорожным трёпом — плохо скрываемое волнение и нежность к близкому, теперь уже очень близкому, дому.
Твардовский, с поэтической славой которого в те годы вряд ли кто мог соперничать в нашей стране, оказывается, втайне завидовал Фатьянову и как-то, будучи слегка навеселе, даже посетовал, дескать, тебе, Алеша, хорошо — тебя всегда будут петь, а меня, мол, кто будет после смерти читать, позабудут. Не знаю, по этой ли причине или какой другой, но, будучи близким другом Фатьянова, Александр Трифонович за все долгие годы своего авторитетного редакторства в «Новом мире» так и не напечатал на его страницах ни одной строчки Алексея Ивановича. И тот, не произнося ни слова укора самому Твардовскому, оставаясь наедине, отчаянно, до слез переживал такую вопиющую несправедливость со стороны друга.
Впрочем, Фатьянов, простодушно забыв свои обиды, ещё не раз подтвердит своё с Твардовским родство. Вплоть до прямого свидетельства, как, например, в поэме «Иван Бровкин» (1957 г.):
В судьбе и творчестве Алексея Ивановича Фатьянова, как в капле воды, отразилась вся жизнь нашей страны со всеми её перипетиями и сложностями, радостями и горестями. Уже будучи известным композитором, по злому навету он даже признан был «врагом народа» и искупал свою «вину» кровью, воюя в штрафбате. Это случилось уже на изломе войны, когда поэт-песенник работал в Краснознамённом ансамбле песни и пляски имени Александрова. Итак, несправедливо оклеветанный, он, желая доказать свою невиновность, рвётся на фронт, добивается своего и, участвуя в составе штрафбата в тяжёлых, кровопролитных боях за древнюю столицу Венгрии Секешефехервар, был ранен и оправдан.
Если судить по его творчеству послевоенных лет, трудно, практически невозможно предположить о тех несправедливостях, которые по воле завистников и злых людей пришлось пережить этому «мастеровому русской песни».
Послевоенный Фатьянов уверенно занимает достойное место в русской советской песне. Вопреки всему. Вопреки разгромному постановлению ЦК по фильму «Большая жизнь», где он, автор песни, наделён ярлыком «певца кабацкой меланхолии» (вспомним, что теми же словами клеймили ненавистники любимейшего поэта Алексея Фатьянова — Сергея Есенина). Увы, несправедливые удары судьбы и в мирное время продолжали преследовать Алексея Ивановича. А заклеймённая фатьяновская песня из этого кинофильма «Три года ты мне снилась» на поверку оказалась одной из самых светлых и чистых.
И всё-таки жизнь, в конце концов, всем воздаёт по заслугам. Вот и для Фатьянова, с его собственной точки зрения, мирное время началось вовсе не с бичующих строчек партприговора, а с женитьбы. В 1946-м он встретил ту девушку, образ которой уже выкристаллизовался в его песнях и стихах. «Снятся бойцу карие глаза…», «Возвращусь, чтобы с веткой сирени бросить в руки твои — любовь», «Кровь к вискам бросается — до чего красавица», «Играй, играй, рассказывай, тальяночка, сама, о том, как черноглазая свела с ума», «Никакая на свете другая не заменит тебя вовек»…
Между тем композиторский круг Фатьянова заметно расширяется. Теперь на его слова пишут Мокроусов, Богословский, Блантер, Новиков, Хачатурян, Жуковский, Бирюков… Следуют заказы и на песни для спектаклей и многочисленных (около 20) кинофильмов. Но по-прежнему упорно не печатают его стихов.
Угнетают и бытовые трудности: уже родились дочка Алёна и сын Никита, а своего жилья всё нет. Когда же вместо чужого угла всё-таки появляется крыша над головой, небольшая квартирка на Первой Бородинской, то молодая хозяйка, Галина Николаевна, умудряется в короткий срок устроить едва ли не самый уютный, хлебосольный и открытый дом в Москве.
Только надёжнейшим семейным тылом можно объяснить то настроение безграничного счастья и любви, которое пронизывает послевоенные стихи и песни Фатьянова: «Улыбнись мне, родная, отбросим всё, что радость мешает встречать…», «Мне от глаз твоих красивых взор не отвести», «Легко ему шагается»…
Было и много заказных, под комедийных актёров писанных, с частушечным налётом песен: «На крылечке твоём», «Хвастать, милая, не стану», «Мы, друзья, перелётные птицы», «Ромашка моя». Они все — шедевры сложнейшего жанра, в них ни грамма пошлости.
«Что не сбылось, то сбудется…»
У Алексея Фатьянова, по утверждениям врачей, было очень больное сердце. И оно не выдержало боли и перегрузок. А вот песни Фатьянова продолжают жить. Народ давно уже признал их своими и порой даже не догадывается об авторстве. Они звучат по радио и с экранов телевизоров, их поют в концертах, на встречах ветеранов и просто в застольях. И можно с уверенностью сказать: их будут петь и впредь, пока живет на земле русский народ.