Стихи - [6]
Шрифт
Интервал
«Кончится путь мой, хрупкий и ломкий…»
Кончится путь мой, хрупкий и ломкий,
На душу ляжет мгла…
Бережно память сложит в котомку
Все, что мне жизнь дала.
Чтобы забрать, уходя без возврата,
В те голубые края,
То, чем была на земле я богата,
То, чем дышала я.
Тут будет все: и рукою тонкой
Скрипки стянутый гриф,
И взгляд любви, и ласка ребенка,
И строчки стихов чужих,
И теплый лист, слетевший на шею,
У ног — морская волна,
И та березовая аллея,
Где шла со мной тишина.
И умиранье рыжего сада,
Осеннего неба шелк,
И верные руки друга, что рядом
Со мной всю жизнь прошел.
Навеки хватит земного счастья —
Дышать им в райском краю…
Словно глоток вина за причастьем
Так эту жизнь я пью!
«Постой, кто тебе сказал…»
Постой, кто тебе сказал,
Что с правдой надо бороться,
Что надо бояться зеркал
И черной воды колодца,
Чтобы себя не видать
И жить спокойным обманом,
И эту седую прядь
Считать кусочком тумана!?
Но я не желаю лжи,
Не вижу толку в обмане,
Ведь старость, как ни дрожи,
В твой дом хозяйкой нагрянет.
Ты лучше дверь ей открой,
Ее бояться не надо.
И каждый локон седой
Считай высокой наградой.
И в час прощаний скупых
С любовью, счастьем и светом
Читай ей тихо стихи
Своих любимых поэтов.
Читай стихи, не слеша,
И пусть шелестят страницы,
Пока к небесам душа
Не взмоет светлою птицей.
«Настанет день, и чужие пути…»
Настанет день, и чужие пути
Пробегут на месте моих,
А дети так же будут расти
И так же петь будет стих.
С берега камень сорвется, звеня,
Разогнав круги по воде.
Все, как сегодня. Только меня,
Меня не будет нигде.
Нет, это неправда. В волне, в цветке
Я в чем-нибудь вновь оживу.
Прильну к человеческой теплой руке,
Лепестком упаду на траву,
В золотых облаках проплыву над землей
На закате летнего дня.
К сыну в окно загляну звездой.
Только он не узнает меня.
ИНЫЕ КРАЯ
В аэроплане
Душа сейчас, как ласточка легка!
Простит ли мне земля мою измену?
Но крылья нам целуют облака
Золото-розовою пеной.
…………………………………………
Я помню тот последний долгий круг
Над городом — я с ним простилась взглядом,
И небо, словно долгожданный друг,
Светло и просто встало рядом.
И высота нас мягко обняла.
И на землю, покинутую нами,
Крестом неровным наша тень легла,
И мы уже над облаками,
О, гордый мир, раскинутый внизу
В закате, словно в зареве пожара,
Как ты далек! А здесь уже грозу
Готовит небо нам в подарок.
Мне навсегда запомнится излом
Горячих молний, разрезавших воздух
В то время, как сияли над крылом
Почти игрушечные звезды.
Качалась справа ночь, а за стеной
За левой, бирюзовым, нежным светом
Закат всю ночь боролся с темнотой
И победил, и стал рассветом.
И вот внизу квадратные поля,
Леса, что сверху кажутся кустами…
Я возвращаюсь вновь к тебе, земля!
Но жаль расстаться с небесами,
И лишь глядеть на них издалека,
И за полетом птиц следить с тоскою…
Душа сейчас, как ласточка легка!
Но как остаться ей такою?
Notre Dame de Paris
Мне трудно отрешиться от Гюго,
Бродя по этим темным переходам,
И кажется естественней всего,
Что мне навстречу выйдет Квазимодо.
И вздрогну я от страха, как тогда,
Когда он в детстве в полутемном зале
Смотрел из книги. Ничего года
Из памяти упрямой не убрали.
И здесь Гюго глядит со всех сторон,
Как будто я во сне все это вижу…
Но голос гида разбивает сон,
И я стою над солнечным Парижем.
Цепочкой разноцветною внизу
Веселые бегут автомобили,
И пароходы по реке ползут,
И в небе самолет раскинул крылья.
О, светлый мой, сегодняшний Париж!
Ты смело в ногу с временем шагаешь.
Ты, не старея, старину хранишь,
И не старея, новый день встречаешь!
Венеции
Я не хочу тебя, сверкающую ярко
Цветными бусами и вазами Мурано,
Ту, что на площади Святого Марка
Все продает настойчиво и рьяно.
Что, старину на вынос разбазарив,
Устало хрипнет от рекламных криков,
Где в знойном туристическом угаре
Воистину «смешение языков».
Трещат моторы быстрых «вапоретто»
И мрачно дремлют старые гондолы…
Нет, не такой была ты для поэтов
В былых веках, и гордых, и веселых.
И я бегу, спасаясь от туристов,
Стадами совершающих прогулки,
Чтоб отыскать твой лик спокойно-чистый
В каком-нибудь далеком переулке.
И вот ты здесь. Глицинией увита
Стена. И окна, словно привиденья.
В канал, налитый мутным хризолитом,
Спускаются тяжелые ступени.
Они былые тайны сохранили.
По ним ступали долгими веками…
И всех твоих церквей и кампанилий
Дороже мне вот этот старый камень.
«Поезд пролетел без замедленья…»
Поезд пролетел без замедленья,
И отныне до последних дней
Суждено вам тающим виденьем
Оставаться в памяти моей.
Я привыкну к каменной разлуке,
Но возьму с собою, как завет,
Ваши к небу поднятые руки,
Уменьшающийся силуэт.
Вот его почти не видно. Точка.
Вот и точку спрятал поворот.
Но в душе рифмованною строчкой
Горькое прощание живет.
«Я не хочу с тобою больше спорить…»
Я не хочу с тобою больше спорить.
Мы говорим на разных языках.
Но страшно мне, что эту чашу горя
Не удержать в слабеющих руках.
И уроню, от боли цепенея.
И хлынет лава тяжкою волной…
И в ужасе застынет, как Помпея,
Душа, испепеленная тобой.
«От слов твоих сходила я с ума…»
От слов твоих сходила я с ума,
Всему, всему душою слепо веря.
И вот во всем виновна лишь сама,
Но как мне пережить потерю?
Как дальше жить, когда от мук зашлось
И задохнулось сердце, как от пытки?
О, неужели все слова насквозь