Стихи (2) - [2]

Известно мне: погибель ждет Того, кто первый восстает На утеснителей народа,Судьба меня уж обрекла, Но где, скажи, когда была Без жертв искуплена свобода? Погибну я за край родной,Я это чувствую, я знаю... И радостно, отец святой, Свой жребий я благословляю!

вдохновляли на подвиг и последующие поколения революционеров. Рылеев с А. А. Бестужевым предпринимают издание альманаха "Полярная звезда". "Полярная звезда" собрала на своих страницах произведения крупнейших литераторов того времени: А. С. Пушкина, Е. А. Баратынского, П. А. Вяземского, В. А. Жуковского, Д. В. Давыдова, И. А. Крылова, К. Н. Батюшкова и многих других. Одиы перечень имен дает отчетливое представление о литературной значимости книжек "Полярной звезды", выходивших в 1823, 1824 и 1825 годах, в истории русской литературы. Альманах имел большой успех у читателей. В 1823-1821 годах Рылеев создал поэму "Войнаровский", в последующие годы он работал над поэмами "Наливайко" и "Палей", в которых описывал национально-освободительную борьбу украинского народа в XVII-XVIII веках. Рылеев обладал ярким и самобытным поэтическим талантом, который креп и развивался с каждым новым произведением. С Пушкиным Рылеева связывали сложные отношения, в которых были одинаково сильны как взаимное тяготение, так и взаимное отталкивание. Фактически они не были знакомы лично, но их переписка очень содержательна, она выявляет и личные отношения, и оценки творчества друг друга. Рылеев преклоняется перед гением Пушкина. Пушкин в своих отзывах о Рылееве oтметил его самобытность и быстрый рост. Он критиковал думы. "Что сказать тебе о думах,- писал он Рылееву,- во всех встречаются стихи живые, окончательные строфы Петра в Острогожске чрезвычайно оригинальны. Но вообще все они слабы изобретением и изложением. Все они на один покрой: составлены из общих мест (Loci topici): описание места действия, речь героя и - нравоучение. Национального, русского пет в них ничего, кроме имен..." Правда, при этом он добавляет: "Исключаю Пеана Сусанина, первую думу, по коей начал я подозревать в тебе талант". В 1824 году, прочитав отрывки из поэмы "Войпаровский", Пушкин пишет А. А. Бестужеву: "Рылеева Войнаровский несравненно лучше его Дум, слог его возмужал и становится истинно повествовательным, чего у нас почти еще нет". Через несколько месяцев, в марте 1825 года, в письме к А. А. Бестужеву он снова возвращается к этой же теме: "Откуда ты взял, что я льщу Рылееву? Мнение свое о его Думах я сказал вслух и ясно; о поэмах его также. Очень знаю, что я его учитель в стихотворном языке, но он пдет своею дорогою. Он в душе поэт... Ради Христа! чтоб он писал - да более, более!" В письме к брату, написанном в то же самое время, содержится, пожалуй, самая определенная оценка Пушкиным месаа Рылеева среди поэтов пушкинской поры: "По журналам вижу необыкновенное брожение мыслей; это предвещает перемену министерства на Парнасе... Если "Палей" пойдет, как начал, Рылеев будет министром". Но этим надеждам не суждено было сбыться. 13 июля 1826 года Рылеев был казнен. В письме Пушкину в конце ноября 1825 года, которому суждено было стать последним, Рылеев писал: "Справедливость должна быть основанием и действий и самих желаний наших... На тебя устремлены глаза России; тебя любят, тебе верят, тебе подражают. Будь Поэт и Гражданин". Таков был завет Рылеева Пушкину и всей русской поэзии.

К ВРЕМЕНЩИКУ

(Подражание Персиевой сатире "К Рубеллию")

Надменный временщик, и подлый и коварный, Монарха хитрый льстец и друг неблагодарный, Неистовый тиран родной страны своей, Взнесенный в важный сан пропырствами злодей!

Ты на меня взирать с презрением дерзаешь И в грозном взоре мне свой ярый гнев являешь! Твоим вниманием не дорожу, подлец; Из уст твоих хула - достойных хвал венец!

Смеюсь мне сделанным тобой уничиженьем! Могу ль унизиться твоим иренебреженьем, Коль сам с презрением я на тебя гляжу И горд, что чувсав твоих в себе не нахожу? Что сей кимвальный звук твоей мгновенной славы? Что власть ужасная и сан твой величавый?

Ах! лучше скрыть себя в безвестности простой, Чем с низкими страстьми и подлою душой Себя, для строгого своих сограждан взора, На суд их выставлять, как будто для позора! Когда во мне, когда пет доблестей прямых, Что пользы в сане мне и в почестях моих?

Не сан, не род - одни достоинства почтенны; Сеян! и самые цари без них ~ презренны; И в Цицероне мной не консул - сам он чтим За то, что им спасен от Катилины Рим... О муж, достойный муж! почто не можешь, снова

Родившись, сограждан спасти от рока злого? Тиран, вострепещи! родиться может он, Иль Кассий, или Брут, иль враг царей Катон! О, как на лире я потщусь того прославить, Отечество мое кто от тебя избавит! Под лицемерием ты мыслишь, может быть, От взора общего причины зла укрыть...

Не зная о своем ужасном положенье, Ты заблуждаешься в несчастном ослепленье, Как ни притворствуешь и как ты ни хитришь, Но свойства злобные души не утаишь: Твои дела тебя изобличат народу; Познает он, что ты стеснил его свободу,

Налогом тягостным довел до нищеты, Селения лишил их прежней красоты... Тогда вострепещи, о временщик надменный! Народ тиранствами ужасен разъяренный!