Стервятники звездных дорог - [14]

И он уходил с корабля, чтобы погрузиться с головой в следующий круг ада, заменявшего ему жизнь. Когда Арт оставался наедине с собой, из памяти всплывало другое лицо, ничуть не напоминавшее светлый лик Роззи. Его проклятье и печать. Бледные обескровленные губы, каштановые локоны, плавающие в невесомости, блеск льда в замерзших глазах... Элен. Та, что всегда будет стоять у него за спиной.

Помогала только выпивка. Артур садился за столик, наливал стакан и медленно цедил едкое пойло до тех пор, пока образ мертвой жены не становился мутным, а потом и вовсе превращался в смазанное пятно. Иногда он оборачивался портретом Розы, и тогда Арту становилось еще хуже. Старпом так и мог решить, что страшнее: его прошлое, что навсегда останется с ним, или его настоящее, которого он может лишиться в любой момент. Но когда они сливались в одно – разум давал сбой.

Это был замкнутый цикл, бег по кругу, где день за днем возвращаешься туда, откуда начал путь. Артур ненавидел эти серые дни в портах, когда нечем себя занять. Он не мог погрузиться с головой в работу, и ему оставалось только заказать новую бутылку, а потом наугад брести сквозь алкогольный туман в порт, чтобы найти корабль и свою койку. А потом открыть глаза и начать все сначала – до тех пор пока не подвернется новое дело. Каждый новый рейс, каким бы опасным он ни был, Артур принимал как дар небес. Только так он мог вырваться из персонального ада, где его рвали на части два демона с женскими лицами, и начать играть роль Старпома. Но когда рейс откладывался...

Артур поднял бутылку и плеснул вязкую жижу в пластиковый стакан. Поднес его к лицу, втянул носом кислый аромат и отпил крохотный глоток. Еще три часа. Быть может, в этот раз удастся провести их в этом поганом кабаке без происшествий. В каждом космопорте, где останавливался «Шип», находилась подобная дыра, и все их старпом знал наперечет. И в каждом рано или поздно к нему подваливал кто-то из местных, подогреваемый алкоголем и глупостью. Чаще всего после короткой и энергичной беседы от чужака с широкими плечами и паскудно злобным выражением лица отставали, не решаясь перейти от слов к делу. Но иногда старпому приходилось прибегать к более весомым аргументам. Арт этого не любил – потом приходилось оплачивать разбитую мебель и менять одну дыру на другую.

Старпом прекрасно знал, что, в какой бы бар он ни зашел, рано или поздно к нему проявят интерес местные любители приключений. Его персона никак не желала вписываться в ряд швали, что ошивается в таких местах. Он слишком выделялся на фоне серой однородной массы обитателей кабаков – чистый, молчаливый, с деньгами в кармане. Артур даже допускал, что его чисто выбритое лицо с тяжелым подбородком, коротко стриженные под скафандр волосы и пьяный прищур могут кому-то напомнить о бравых капитанах из сериалов. Эта мысль настолько ужасала старпома, что он внутренне содрогался всякий раз, когда ловил на себе чужие взгляды. Он не хотел этого лица, но другого у него не было. Его никто не спросил, как он хочет выглядеть, когда его по кускам собирали в клинике. Наверно, они использовали в качестве образца облик какого-то актеришки, выбившего из доверчивых зрителей свои пятнадцать минут славы. Но он – не герой сериала, волею судеб занесенный в кабак. Он – трус, измученный страхами и переживаниями. Но если местной шпане он кажется героем и они хотят проверить его в деле, что ж... По крайней мере, это отвлекает от новой пытки воспоминаниями.

Но на этот раз неприятностей не предвиделось. В «Трех Пятерках» Арт чувствовал себя почти как на борту «Шипа» – он провел здесь столько времени, что мог с полным основанием считать эту дыру постоянным причалом. Его узнавали вышибалы и даже сдержанно кивали, когда он переступал порог кабака. Конечно, дыра самая что ни на есть затрапезная, но все же она в зоне самого крупного космопорта столицы сегмента. Это обязывало блюсти хоть какой-то порядок. Рано или поздно даже эту забегаловку мог навестить патруль.

Система Туман входила в число самых древних людских колоний. Во времена первого рассеяния на эту планету приземлился один из самых крупных колонизационных кораблей. Недолго думая, переселенцы окрестили ее Туманом – из-за грязной атмосферы. Приставку «Центр» она получила, когда люди начали осваивать другие планеты системы. Так появились миры с незамысловатыми названиями Туман-Один, Туман-Два и Туман-Три. Но Центр – всегда оставался центром. После второго рассеяния, последовавшего за периодом упадка, выходцы с Тумана добрались до соседних систем. Их было шесть, и все они еще только осваивались. Все вместе они и составляли Сегмент Туман – пятую часть Федерации Людей. После Второй Галактической войны, когда людям удалось утвердиться на захваченных территориях и с помощью союзных рас укротить агрессию дамбарцев, Туман присоединился к Федерации. Так вышло, что он оказался самым удаленным сегментом. Остальные системы Федерации лежали ближе к центру галактики, напоминавшей огромный пирог или скорее шляпу. А вот до пустых Окраин было рукою подать. Туман – глубокая провинция, отсталый мир, где законы Федерации подкрепляются военными базами. Фактически он предоставлен сам себе и вместе с тем пользуется всеми привилегиями Сегмента Федерации. Это делало его идеальной базой для вольных охотников и торговцев. Именно поэтому «Стальной Шип» проводил столько времени в его доках – в этих мутных водах можно было наловить немало драгоценной рыбки. Вот только в последнее время на всех мониторах пусто.