Стервятники - [2]

Юноша посмотрел за «Морейскую чайку», на горизонт, быстро расширявшийся с наступлением утра. Острому глазу не нужна была подзорная труба, к тому же на борту всего один такой дорогостоящий инструмент. Хэл разглядел и другие паруса — в точности там, где им следовало находиться. Они казались светлыми пятнами на фоне более темного моря. Два полубаркаса были такой же частью флотилии, как две бусины — частью ожерелья, раскинувшегося на пятнадцать лиг по обе стороны от «Леди Эдвины». Это элементы сети, которую отец поставил на голландца.

Полубаркасы — открытые суденышки, на палубе каждого — дюжина вооруженных людей. Когда в этих кораблях нет необходимости, их можно разобрать и спрятать в трюм «Леди Эдвины». Сэр Фрэнсис регулярно меняет на них людей, потому что ни выносливые жители западного графства, ни даже бывшие рабы, из которых состоит большая часть экипажа, не способны подолгу оставаться на борту в боевой готовности.

Наконец день полностью вступил в свои права, с восточной стороны над океаном поднялось солнце. Хэл взглянул на огненную дорожку, бегущую по воде, и мигом приуныл: океан по-прежнему пуст, никаких чужих парусов. Как и все предыдущие шестьдесят пять рассветов. Голландца не видно.

Тогда юноша посмотрел на север, на землю, похожую на гигантского каменного сфинкса, темного и непостижимого, затаившегося на горизонте. Мыс Игольный, самая южная точка африканского материка.

— Африка!

Звучание этого загадочного слова, вырвавшегося из уст Хэла, вызвало мурашки и заставило густые волосы встать на затылке дыбом.

— Африка!

Неведомая, не нанесенная на карты земля драконов и иных чудовищ — пожирателей человеческой плоти, земля темнокожих дикарей, которые тоже едят людей, а кости несчастных носят как украшение.

— Африка!

Земля золота и слоновой кости, рабов и всяких сокровищ, ждущих человека, которому достанет смелости взять их, несмотря на опасности. Хэл чувствовал, что его одновременно пугает и притягивает это название, таящее угрозу и вызов.

Долгие часы проводил юноша в каюте отца над картами, хотя должен был в это время изучать таблицы движения небесных светил или спряжение латинских глаголов. Он разглядывал изображение обширных внутренних областей, заполненных рисунками слонов, львов и чудовищ, очертания Лунных гор, озер и могучих рек, обозначенных как «Койкой», «Гамдебу», «Софала» и «Царство Пресвитера Иоанна». Но от отца Хэл знал, что ни один цивилизованный человек не пересекал эти загадочные пространства, и в который уже раз подумал, как здорово было бы первым побывать там. Особенно его интересовал Пресвитер Иоанн. Уже не одну сотню лет легенды и мифы Европы повествуют о легендарном правителе громадной и могущественной христианской империи в глубинах африканского континента. Хэлу было интересно, это один человек или целая династия императоров, сменявших друг друга?

Размышлениям Хэла помешали крики — приказы с юта, заглушаемые ветром, — и ощущение, что корабль меняет курс. Посмотрев вниз, юноша увидел, что отец собрался перехватить «Морейскую чайку». Развернув верхние паруса и убрав остальные, корабли медленно сближались, направляясь на запад, к мысу Доброй Надежды и Атлантическому океану. Передвигались они неторопливо: от чересчур долгого пребывания в теплых южных водах деревянные корпуса были заражены вредителями. Здесь долго не продержится ни одно судно. Страшные корабельные черви (некоторые толщиной в палец и длиной в руку) буравят доски так близко друг к другу, что те превращаются в решетку. Даже со своего места на верху мачты Хэл улавливал, как непрерывно работают помпы, стараясь уменьшить количество воды в трюме. Этот звук никогда не стихает: он все равно что биение сердца, поддерживающего каравеллу на плаву. Еще одна причина, по которой все ждут голландца: нужно сменить корабль. Черви дожирают «Леди Эдвину» прямо у моряков под ногами.

Когда суда оказались в пределах слышимости, экипажи выстроились вдоль фальшборта и забрались на такелаж, обмениваясь через разделяющее их водное пространство солеными шутками.

Хэл, глядя в подобных случаях на это скопище людей, не уставал поражаться тому, сколько человек может вместить корабль. «Леди Эдвина» — судно водоизмещением 170 тонн и общей длиной чуть больше 70 футов, а ее экипаж, включая и тех, кто на полубаркасах, насчитывает сто тридцать человек. «Чайка» — чуть больше, но на ее борту вдвое меньше людей.

И все они понадобятся, раз уж отец вознамерился захватить один из огромных галеонов Голландской Вест-Индской компании. Сэр Фрэнсис собирал сведения во всех уголках южных морей, расспрашивал других рыцарей ордена и знал, что пять этих больших кораблей по-прежнему в море. В этом сезоне уже двадцать один галеон Компании проходил здесь, и каждый останавливался у снабжающего моряков продовольствием небольшого порта, притулившегося у подножия Тафельберга — так голландцы называют Столовую гору, — на самой окраине южного континента, там, где суда поворачивают на север, чтобы по Атлантическому океану направиться в Амстердам.

Пять крупных медлительных кораблей, все еще идущих по океану из Вест-Индии, должны обогнуть мыс, прежде чем стихнут дующие на юг пассаты и ветер повернет на северо-запад. И скоро.