Стервы большого города - [84]

Виктория засмеялась:

— Но ты это сделал, Лайн, ты только что сам сказал. Ты сказал, что единственный способ стать миллиардером — быть принятым в клуб.

— Ты права. Но мы говорим о десятке человек, не больше. Если ты не способен убедить этих людей поддержать тебя, значит, ты неудачник. — Он помолчал. — Теперь мы можем идти в постель?

— Через минуту. — Виктория вглядывалась в его лицо. «Каково это — быть Лайном Беннетом? — подумала она. — Не сомневаться в том, что занимаешь свое место, чувствовать себя вправе брать все, что захочешь… думать, как тебе нравится, жить в мире, где никто никогда тебя не ограничивает ни в действиях, ни в том, сколько тебе позволено заработать…» — Дорогой. — Виктория прошла мимо Лайна и села на кушетку, обитую темно-бордовым шелком. — Что, если я хочу сделать… ну, не миллиард долларов… ясно, что в ваш клуб мне никогда не попасть, но, скажем, несколько миллионов?..

— Что у тебя есть? — Лайн начинал принимать их разговор всерьез. Его всегда можно было отвлечь беседой о деле, и иногда Виктория пользовалась этим средством, чтобы развеять дурное настроение Лайна. Но на этот раз она действительно желала получить информацию.

— Не утверждаю, что это может произойти, — ответил он. — Но это похоже на «Монополию», чего женщины никак не поймут. Это игра. Тебе нужна собственность, которую хотят другие… и я не о Медитерениан-авеню говорю. Тебе нужен Парк-плейс или Борд уок… Как раз это у меня и есть, понимаешь? Мой косметический бизнес находится на Парк-плейс.

— Но на самом деле не ты владелец «Белон косметикс», Лайн, — заметила Виктория. — Верно?

— Это все пустые слова. По возможностям и намерениям — владелец я. Мне принадлежит не все, но значительная часть. Тридцать процентов. Таков, по случайности, контрольный пакет.

— Но ты вступил в эту игру, не имея Парк-плейс, — улыбнулась Виктория. — Ты сам говорил, что начал с нуля. Значит, когда-то ты сидел на Медитерениан-авеню.

— Ну да, сидел, — кивнул Лайн. — Много лет назад я начинал дистрибьютором, когда только что закончил колледж в Бостоне. Я распространял скромную косметику, которую одна старая дама изготовляла у себя на кухне. Конечно, та леди была Нана Ремменбергер, а та пудра для лица превратилась в «Ремчайлд косметикс»…

Виктория оживленно закивала.

— Но разве ты не понимаешь, Лайн? У меня уже есть моя Медитерениан-авеню… моя компания — «Виктория Форд кутюр»…

— Не обижайся, но это мелочь, Вик. Такие предприятия, как твое, обходятся небольшими деньгами и быстро вылетают из бизнеса.

— Но я в бизнесе больше двадцати лет.

— Да? И каковы твои доходы? Сто, быть может, двести тысяч в год?

— В прошлом году мы сделали два миллиона долларов.

Лайн с интересом посмотрел на нее.

— Этого достаточно, чтобы привлечь инвесторов. Чтобы кто-нибудь вроде меня вложил в тебя наличные и ты, увеличив производство, продала больше одежды. — Он допил стакан и поставил его на боковой столик, как будто теперь уже в самом деле собрался в постель. — Разумеется, сначала я, как любой хороший бизнесмен, попытался бы заключить сделку, наиболее выгодную для себя и наименее — для тебя. Другими словами, попытался бы надуть тебя. — Лайн обнял Викторию и вывел из салона. — В общих чертах я захотел бы забрать твою марку и всю твою власть. И не потому, что ты женщина. Точно так же я поступил бы и с мужчиной, явившимся ко мне с подобным предложением.

Виктория посмотрела на него и вздохнула. Вот потому она никогда и не вступит с ним в деловые отношения.

Высвободившись, Виктория остановилась перед маленьким лифтом. Он располагался напротив лестницы, ведущей в спальню Лайна.

— Но наверняка не все такие хищники, как ты, Лайн. Наверняка есть способ заполучить инвесторов, не теряя контроля.

— Конечно, есть. Если тебе удастся заставить людей поверить, что твоя компания на подъеме — убедить в возможности сделать деньги без особого риска, — тогда ты и командуешь.

— Спасибо, дорогой. — Виктория нажала кнопку вызова лифта.

— Ты не останешься? — удивился Лайн. Виктория с улыбкой покачала головой:

— Не могу. Завтра рано утром я лечу в Даллас.

— Возьми мой самолет, — предложил Лайн, — завтра он никому не нужен. Ты быстрее доберешься до места. Сэкономишь не меньше двух часов…

Предложение было соблазнительным, но Виктории не хотелось использовать Лайна.

— Прости. — Она покачала головой. — Я предпочитаю действовать самостоятельно.

Лайн явно обиделся — вероятно, его задело не то, что Виктория не осталась. Главное — она отказалась воспользоваться его самолетом.

— Как угодно, — холодно произнес он.

Лайн развернулся и пошел вниз по лестнице, не попрощавшись.

А на следующее утро, когда самолет на Даллас два часа простоял на взлетной полосе из-за ошибки авиадиспетчеров, Виктория на минуту пожалела, что отказалась от предложенного Лайном секса и самолета. Насколько это упростило бы ей жизнь! Почему она должна зависеть от недобросовестной работы других людей, два часа оставаясь на взлетной полосе без еды и воды? Но предложение Лайна облегчило бы ей существование лишь на короткий период. Виктория знала, как легко привыкнуть к образу жизни Лайна и вообразить, что ты особенная и весь мир у твоих ног. А от этого недалеко и до опасного поворота. Не потому, что все может исчезнуть в мгновение ока. Вопрос состоит в том, на что ты согласишься пойти ради сохранения этих благ. Можно, например прибрать этого мужчину к рукам и больше не работать.