Стервы большого города - [110]

Видимо, чувствуя неодобрение матери, Катрина выключила компьютер.

— Что ты сегодня делаешь? Что-то особенное? — спросила она, поднявшись и собирая свои вещи.

— Хочу уволить сегодня одного человека, — ответила Нико.

Катрина бросила на нее отчаянный взгляд.

— О, мам. Это приятно?

«Как ей объяснить?» — подумала Нико. Нужно попытаться. Она всегда считала важным не скрывать от Катрины суть своих профессиональных обязанностей. Наверное, понимание того, чем занимается ее мать, когда-нибудь поможет Катрине.

— Это неприятно, но необходимо. — Нико разгладила покрывало на кровати дочери. — Этот человек ничего не сделал, чтобы улучшить работу издательского отдела, и доходы не растут. — «Понятно ли ей это?» — спросила себя Нико, глядя на дочь. — И еще он шовинист. Если я не уволю его, он, вероятно, уволит меня. Когда дело касается бизнеса, невозможно все время быть приятной. Взрослый человек должен принимать кое-какие условия, чтобы добиться успеха. И все бизнесмены понимают это. Они все играют в ту же игру. Если ты пытаешься поступать справедливо… — Нико беспомощно умолкла. Катрина со скукой смотрела на мать — наверное, уже думала о чем-то своем.

— Ясно, мама, — с сомнением в голосе проговорила Катрина.

— Видишь ли, — предприняла новую попытку Нико, — никто не знает, как поступит, пока не столкнется с определенными обстоятельствами. Одно из серьезнейших достижений в жизни — занять такое положение, чтобы при возникновении трудностей не бояться принять вызов. Именно это делает жизнь интересной и в конце концов раскрывает все лучшее, что есть в тебе. — «И это твой урок на сегодня, — подумала Нико, — чего бы он ни стоил», — Ну как, я понятно объяснила?

— Пожалуй, да, — пожала плечами Катрина и взяла портфель из розовой лакированной кожи, украшенный молниями и котенком с голубыми тенями. — Удачи, мама. — Девочка обняла ее.

Когда дочь вышла из комнаты, Нико осознала, что она пыталась убедить не Катрину, а себя.

Кирби позвонил Нико, когда она входила в офис.

— Приветик, красивая дама. — Его приветствие заставило ее поморщиться.

Ему вообще не следовало звонить ей, но теперь уже слишком поздно. Она допустила это, и кончилось тем, что они разговаривали хотя бы раз в день, а иногда два, три или даже четыре раза. Выходило, что с Кирби она общается больше, чем сама признавалась себе и Виктории.

— Я не могу сейчас говорить, — сказала Нико. Одна из помощниц подняла голову и кивнула. Последние несколько месяцев они, наверное, гадают, с кем она так разговаривает. Надо с этим заканчивать…

— Увидимся позже? — спросил Кирби.

— Нет. Сегодня у меня очень важный день. — Нико вошла в кабинет и прикрыла дверь только наполовину, чтобы не возбуждать ненужных подозрений. В конторах не доверяют закрытым дверям. Закрытая дверь — повод для обсуждения того, что происходит за ней. А с тех пор как в «Пост» появился намек на то, что Нико может занять место Майка Харнесса, она соблюдала особую осторожность. В понедельник утром, после появления заметки, Майк прислал Нико по электронной почте сообщение, копии которого направил и нескольким другим руководителям. В нем говорилось: «Рад видеть, что ты отбираешь у меня работу». На что Нико умно ответила: «Еще чего!» — как бы давая понять, что не принимает этого всерьез, чего желает и ему.

— Но ты ведь думаешь об этом? — спросил Кирби.

— О чем? — Нико прекрасно знала, что он имеет в виду.

— О сексе, — сказал Кирби.

Месяц назад это слово, произнесенное им, сразу же возбудило бы ее, но теперь вызвало лишь раздражение. Что с ней творится? Неужели ее уже ничто не удовлетворяет?

— Я позвоню тебе позже, — решительно произнесла Нико и отключилась.

Она села к компьютеру. Восемь тридцать утра; у нее час до встречи с Виктором Мэтриком. Пора начинать рабочий день. Она открыла электронную почту, полную посланий из различных отделов (сотрудники рассылали всем свою текущую информацию, чтобы доказать — они держат руку на пульсе и никого не обошли, следовательно, никто ни в чем не обвинит их и не возложит ответственность за потенциальные неприятности). К сообщениям были прикреплены макеты, статьи и графики сдачи материалов в номер. Нико сказала помощнице, чтобы та распечатала одну или две статьи, потом позвонила Ричарду, своему арт-директору, и попросила изменить один макет. Ричард раскипятился и даже пришел к ней в кабинет, желая выразить свое несогласие. Она дала ему две минуты на то, чтобы изложить дело, а затем холодно повторила свои возражения и приказала внести поправки, сообщив, что новую версию нужно подготовить к обеду. Ричард покинул ее кабинет разобиженным, Нико же недовольно покачала головой. Ее арт-директор считался лучшим в своем деле, но был чересчур эмоционален и всякую критику принимал слишком близко к сердцу. Он отстаивал свою работу так, будто только что расписал Сикстинскую капеллу. Нико знала, что за глаза он называет ее Никотановой Бомбой, и она уже не раз подумывала уволить его. Ей приходилось делать это в прошлом — увольнять работников, злоупотребляющих нелестными высказываниями о ней. Нико руководствовалась тем, что если это дошло до нее, значит, этим людям совсем невмоготу, и раз им так трудно с ней, то в другом месте, без сомнения, будет лучше.