Степные волки - [33]

Тем временем карета остановилась на постоялом дворе для смены лошадей, и жрец вышел размять ноги. Кругом, куда ни посмотри, холмы. Дальше по пути они станут выше и превратятся в предгорные кручи. А уже за ними пойдут горные перевалы, где раскинулся благодатный Эльмайнор, давний союзник и соперник Штангорда. Как его встретят там? Найдет ли он ведунью Гойну? Сможет ли убедить девушку в том, что ее помощь необходима? Жрец гадать не хотел. Он знал свой путь. Знал, для чего рожден. И если таково его предназначение, он пойдет именно так, а никак иначе.

Конечно, с природниками, как жрецы называли адептов и носителей Дара Природы, проблем раньше не возникало. Однако в Штангорде их было немного, и вели они себя смирно. А вот в Эльмайноре, наоборот. Именно природники составляли основу тех, кто боролся с враждебными великими силами и их проводниками. Так что все может быть. Хотя надежда на положительный ответ имелась, а значит надо ехать.

— Достопочтенный, — жреца окликнул кучер. — Мы готовы и можем отправляться.

Фриге Нойм еще раз оглянулся. Кругом холмы — век бы их не вспоминать. После чего он потер ладонью рваный шрам на шее и ответил:

— Поехали.

Глава 11

Пламен.

На рассвете в таверну вернулись хозяева, и настроение у них было не очень хорошее, ибо Папаша Бро, гадюка старая, всех перехитрил. Он собрал вокруг своей харчевни каждого, кто только мог держать в руках нож. Произнес перед бродягами зажигательную речь про воровскую честь, а после этого, тихо и незаметно, слился. Ладно бы сам. Но он, сволочь, прихватил с собой весь воровской общак, в котором, как говорят люди, было не меньше двух тысяч фергонских империалов. Такая вот воровская честь.

Впрочем, бродяги, которые оставались его прикрывать, эту честь отстояли в полной мере. Против восьмидесяти отлично подготовленных и хорошо вооруженных бойцов Кривого Руга выступили две сотни воров, попрошаек, нищих и прочей «элиты» Старой Гавани, и никто не отступил. Как рассказывали очевидцы этого боя, драка была настолько жестокой, что немногие из головорезов, прошедших десятки кровавых сражений, могли подобное вспомнить.

Едва только наемники и пираты подступили к харчевне «Щедрый Бро», как навстречу потоком хлынули воры. Все как полагается: озверевшие лица, разодранные на груди рубахи, пена у рта и яростные крики, а в руках ножи и прочий колюще–режущий инструмент. Грудь в грудь они ударили в первые ряды воинства Кривого Руга, закованных в доспехи и прикрывшихся щитами наемников. Ударили и уже через пару минут, обливаясь кровью и оставляя в грязных осенних лужах товарищей, откатились обратно в харчевню. После чего на плечах отступавших внутрь вломились привычные к лихим абордажным боям пираты. Однако в темных закутках, коридорчиках и комнатушках–клетушках харчевни воры были у себя дома, а значит сильнее.

Бойцы Одноглазого отступили, и Кривой Руг перешел к правильной осаде. Харчевню, которая находилась на одном из бывших причалов и раньше являлась торговым перевалочным складом знатного купчины, начали окружать со всех сторон. А затем вперед выдвинулись арбалетчики и лучники, которые стали выбивать каждого, кто появлялся в одном из окон «Щедрого Бро». И под прикрытием стрелков наемники подтянули несколько бревен, смастерили из них импровизированные тараны и начали долбить одну из боковых стен. Еще бы час и цель была бы достигнута. Поскольку, размолотив и сокрушив стену, бойцы Кривого Руга смогли бы лишить воров укрытия и навязать им открытый бой.

Однако случилось то, чего никто не ожидал. Где–то в подвалах харчевни вспыхнул пожар. Сухие бревна, доски, стропила, да и просто вещи, натасканные бродягами в укромные углы, вспыхивали мгновенно. Воры заметались, словно крысы, ищущие спасения, но его не было. Кругом располагались стрелки Кривого Руга. И если раньше у них была возможность признать нового пахана Старой Гавани, а потом спокойно покинуть харчевню, то после жаркой схватки про милосердие наемников и пиратов можно было забыть. Но видимо нашелся среди воров человек, который не потерял голову. Поэтому, собравшись в кулак, подгоняемые в спину жарким пламенем, бродяги пошли на прорыв.

Бой принял новое направление и теперь не наемники стремились попасть в харчевню, а сторонники Папаши Бро хотели вырваться из нее. Не столько пытаясь нанести противнику потери, сколько стараясь проломиться сквозь строй, скученная масса людей надавила на шеренгу окованных бойцов, прорвала строй и выскочила на простор улиц и закоулков Старой Гавани. Не так уж и много спаслось воров. Но около пятидесяти человек затаились в трущобах и ждали своей участи. Впрочем, преследовать их не стали, справедливо рассудив, что никуда они не денутся. Следовательно, рано или поздно, сами на поклон придут.

Другое занимало Кривого Руга и его подручников. Кто подпалил харчевню? Где воровской общак? А еще, куда сбежал Папаша Бро? И ответ был получен быстро. Поскольку одним из последних, кто выскочил из «Щедрого Бро», был младший сын Папаши, Квирин Игла. Кстати, мы его знали. Это тот самый парнишка, который не бросился наутек от меня, когда Звенислав и я, в первый раз посетили Старую Гавань и подрались с местными босяками. Так вот, Квирин отпираться не стал. Он рассказал все как есть, и оказалось, что именно Папаша Бро поджег свое логово и подземным ходом с тремя старшими сыновьями, которые тащили мешки с золотом, бежал. Можно было бы задать справедливый вопрос — почему он не забрал младшего? Но если верить рассказам о Бро, становилось понятно, что сынков вроде Квирина от непутевых и распутных девок бандитского района у него десятка три. Одним больше, одним меньше, какая разница? Так говорил Папаша Бро, когда очередная мимолетная подруга приносила в харчевню маленькое сморщенное тельце и утверждала, что ребенок от него.