Степной десант. Гвардейцы стоят насмерть! - [35]

– Так тебя Добров и отпустит немецких диверсантов ловить. В лучшем случае сообщит в НКВД, а если они не смогут поймать Семена с поличным или доказать его вину, то мы снова окажемся в дураках. И подумай, что этот паразит может сделать с Сашкой и его семьей, если ему удастся вывернуться. Он вполне может догадаться, кто его сдал. В общем, куда ни кинь, кругом клин. Так что надо действовать самим… Не переживай. Победителей не судят. Если мы этого Семена изловим, нас еще и наградят.

– А если нет?

– Младший сержант Вострецов, не надо думать о плохом. Ты же десантник. Перед нами поставлена задача, и мы должны ее выполнить… Так ты со мной?

Вострецову затея казалась сомнительной, а поведение Селиванова необдуманным и навеянным воздействием выпитого алкоголя, но бросить товарища он не мог, поэтому ответил:

– С тобой.

– Хорошо, – Николай перевел взгляд на Сашку. – Беги домой, чтобы Семен ничего не заподозрил. Если ему удастся ускользнуть, то мы вас предупредим и милицию. Без защиты не останетесь.

Борис предложил:

– Если что, можно Сашку у меня спрятать, но, сдается мне, этот Семен назад не сунется, побоится засады.

– Кто его знает, что у него на уме. Человек он подлый, но рисковый. Домой, может, и не сунется, но на улице отомстить может, сам или шпану свою подошлет. Короче, поживем – увидим.

Борис с сомнением произнес:

– Оно, конечно, верно, кошки-матрешки. Только я все же к милиции бы обратился и ваших командиров предупредил.

Селиванов согласился:

– Насчет командиров верно, их подводить не следует. Сделаем так. У тебя карандаш и листок найдутся?

– Найдем.

Борис ушел в соседнюю комнату и вскоре принес клочок желтоватой бумаги и огрызок химического карандаша. Селиванов взял карандаш, послюнявил, старательно вывел на бумаге: «Идем ловить диверсанта. Вернемся, доложим. Ст. сержант Селиванов», – отдал Гришке.

– Беги к нам, вручишь часовому, скажешь, чтобы передал Доброву, а сам, не мешкая, назад. Буду ждать. Ясно?

Гришка встал, выгнул грудь, вытянул руки по швам, полушутливо ответил:

– Так точно, товарищ старший сержант!

– Выполняй и Сашку с собой забери. Пусть домой бежит, пока не хватились.

Когда дверь за Вострецовым и Сашкой захлопнулась, Борис вернулся к разговору:

– И все же рисковое дело вы задумали. У вашего Семена оружие может быть, а вы с голыми руками.

Николай не сдавался:

– Сашка видел только ракетницу, но даже если у него еще что-то есть, то мы его хитростью возьмем и неожиданностью. Подождем, когда он из ракетницы приготовится стрелять, и тогда голубчика схватим. Надо брать с поличным, чтобы доказательства были. У него ведь правая рука покалеченная, а одной ему с нами не совладать. Как гласит армейская мудрость, внезапность – половина победы.

Глава шестнадцатая

Семена ждали около часа за углом соседнего дома. Октябрьская прохлада лезла под шинель, под гимнастерку, заставляла ежиться и переминаться с ноги на ногу. Селиванов передернул плечами, плюнул на землю, тихо сказал:

– Курить охота.

Гришка посмотрел по сторонам:

– Кури, пока никого нет.

Николай наставительно произнес:

– Запомни, на задании курить нельзя. Огонь и дым могут выдать разведчика. Понятно?

– Понятно…

Из дома, на углу которого они стояли, вышла женщина с ведром. Выплеснув помои в выгребную яму, она подозрительно покосилась на незнакомцев, что-то тихо буркнула себе под нос и поспешила скрыться за дверью. Гришка покосился на ворота, из которых должен был выйти Семен.

– Может, нам его здесь взять?

– А если он будет без ракетницы? Что ты ему скажешь? Здравствуйте, мы пришли вас схватить, потому что думаем, что вы диверсант.

– Можно его взять позже, пока он до места будет идти.

– Гриша, думай головой. Ему в случае опасности не составит труда незаметно выкинуть оружие и другие улики.

– Все-то ты знаешь, прямо Нат Пинкертон – «король сыщиков».

– Просто у меня дядя до войны в милиции работал… Где он сей… – Николай прервал речь на полуслове, ухватил Гришку за рукав шинели, прошипел: – Тс-с-с.

Из ворот вышел Семен, воровато огляделся, приподнял воротник шинели, натянул козырек кепки на глаза, быстро зашагал по улице. Когда он завернул за угол, Селиванов тихо скомандовал:

– За мной.

Селиванов первым достиг поворота, осторожно заглянул за угол, махнул рукой. Гришка следовал за товарищем по пятам. Так и шли, от угла до угла, старались оставаться незамеченными и не упускать Семена из вида. А это было непросто. Ночная мгла мешала наблюдению, и если бы ни луна и опыт разведчиков, то преследование, скорее всего, могло оказаться безуспешным.

Семен тоже передвигался с опаской; постоянно останавливался, озирался по сторонам, прижимался к домам и заборам, готовый в любой момент нырнуть в подворотню, в арку, открытую калитку. Особенно осторожничал на перекрестках, старался поскорее их миновать. Он, как и Селиванов с Вострецовым, больше всего опасался военного или милицейского патруля. Два раза ему, как и его преследователям, приходилось прятаться, чтобы не быть обнаруженным патрульными…

Недалеко от порта Семен неожиданно исчез. Как оказалось, не дойдя до перекрестка, он перелез через забор. Селиванов поначалу растерялся, но опыт разведчика подсказал, куда предполагаемый диверсант мог деться. Для бывших десантников преодолеть такое пустяковое препятствие было делом плевым. Они ловко перемахнули через забор, затихли. Семена здесь не было. В конце двора скрипнула калитка. Бросились на звук, но время было потеряно. За калиткой их встретила пустая темная улица. Гришка огляделся, полушепотом произнес: