Степан Осипович Макаров - [11]

Все эти проекты и соображения Макаров подробно изложил в своей первой серьезной научной работе, которая называлась так: «Броненосная лодка «Русалка». Исследование пловучести и средства, предлагаемые для ее усиления».

В этом исследовании Макаров суммировал свои наблюдения, сделал ряд очень важных теоретических выводов и ценных практических предложений. Работа мичмана Макарова решала ряд сложных вопросов проблемы непотопляемости корабля.

Закончив работу и тщательно ее отредактировав, Макаров с волнением отнес ее на просмотр своему бывшему начальнику и наставнику адмиралу А. А. Попову. Вопреки надеждам мичмана Попов встретил Макарова холодно, к труду его отнесся недоверчиво, поверхностно ознакомившись с ним, признал проект «недозрелым»! Трудно сказать, чем руководствовался адмирал, отклоняя работу Макарова. Был ли слишком занят и не имел времени как следует вникнуть в работу Макарова, или сказалось его предубеждение к молодому мичману, который представлялся Попову недоучившимся кадетом-изобретателем. Отзыв Попова произвел на самолюбивого Макарова тяжелое впечатление. Вспомнился «Богатырь», трогательное прощание с адмиралом, его отеческое к нему отношение и обещание помочь в нужном случае.

«Пришел домой совершенно расстроенный, — писал Макаров своей знакомой А. М. Поливановой[16] после неудачи с Поповым. — Думал, думал и думал, — стал ходить из угла в угол, стал перебирать равные обстоятельства и остался в полном недоумении. Наконец, путем долгих рассуждений, я пришел к тому заключению, что нужно учиться! Учиться и учиться! В этом я видел лучший исход и ответ на все мои вопросы».

Не оказав поддержки начинающему изобретателю, Попов посеял в его душе сомнение и несколько поколебал в нем веру в свои знания и силы. Однако Макаров не терял уверенности в том, что в поднятом им вопросе он прав и разработал этот вопрос добросовестно. В это время он писал Поливановой: «Я твердо убежден, что труд мой принесет несомненную пользу; каждое слово мое подкреплено цифровыми выкладками, но вы сами знаете — нет человека, который бы не ошибался… По моему мнению, суда, снабженные предлагаемыми мною средствами, будут в пять раз меньше тонуть, чем суда с настоящим устройством. Все приспособления состоят в грошовых переделках… Не знаю, насколько принятие моей системы окажется удобоприменимым на деле, и жалко, если мой первый дебют окажется неудачным; я приложил к этой работе все мои способности; неудача докажет, как мало я знаю и как много, много предстоит учиться».

Будь Макаров человеком менее настойчивым в достижении поставленной цели, участь его проекта была бы решена. Проект нигде не опубликовали бы, и он остался непретворенным в жизнь. Такова была судьба многих изобретателей. Но у Макарова был твердый характер. Сознание своей правоты побудило его действовать энергично. Он отправился в редакцию журнала «Морской Сборник» и с таким вдохновением и силой рассказал о своем проекте, обеспечивающем непотопляемость судов, что заинтересовал редактора, пообещавшего поместить статью на страницах журнала. В мартовском номере «Морского Сборника» за 1870 год появляется, наконец, статья мичмана Макарова «Броненосная лодка «Русалка», а через некоторое время в «Кронштадтском Вестнике» можно было прочесть одобрительный отзыв одного морского инженера, сразу оценившего проект.

Можно себе представить ликование двадцатидвухлетнего изобретателя! «Дела мои идут отлично», — снова пишет он Поливановой и вкладывает в письмо вырезку из газеты. «В вырезке из «Кронштадтского Вестника» вы прочтете единственный печатный отзыв о статье, для меня довольно лестный… Когда я в первый раз прочел эту заметку, я ходил на аршин от земли. Прибавьте к тому же ежеминутные поздравления товарищей, которые чистосердечно за меня радовались, и вы поймете то состояние, в котором я находился и которое так портит людей».

Решил ли Макаров сам или, быть может, ему кто-нибудь посоветовал, но он отвез напечатанную статью другому адмиралу, начальнику броненосной эскадры генерал-адъютанту Григорию Ивановичу Бутакову, и лично вручил ему.

Григорий Иванович Бутаков был не только выдающимся флотоводцем, но и передовым деятелем и новатором русского флота эпохи перехода от деревянных парусных кораблей к паровым и бронированным. Как учитель и наставник, Бутаков оказал на многих русских моряков огромное влияние. Это благотворное влияние испытали все его ученики и в первую очередь С. О. Макаров.

Вся жизнь Бутакова была посвящена морю и родному флоту. Он родился в 1820 году и мальчиком был зачислен в морской корпус. По окончании корпуса, восемнадцатилетним мичманом, был переведен на Черное море, где и плавал в эскадре знаменитого адмирала М. П. Лазарева[17], состоя при нем флаг-офицером. Имея таких наставников и учителей, как адмирал Лазарев, которого впоследствии сменили его ученики — адмиралы Нахимов и Корнилов, — Бутаков с самых первых шагов своей морской карьеры воспринял и претворил в своем опыте все самое лучшее и передовое, что было тогда в русском флоте.

Боевую славу Бутаков с честью заслужил, командуя пароходом-фрегатом «Владимир», получившим благодаря замечательному военному таланту его командира широкую популярность. Особенно прославился «Владимир» пленением после жаркого боя турецкого парового корабля «Перваз-Бахре» в 1853 году. С декабря 1854 года и до самой сдачи Севастополя Бутаков участвовал в обороне города-героя. Смелые рейды «Владимира» оказывали большую помощь осажденным. Но Бутаков считал свою деятельность незначительной. Он обратился к Нахимову с просьбой назначить его на должность, сопряженную с еще большим риском и опасностью. Нахимов ценил Бутакова не только как смелого опытного командира. Он прозорливо видел в Бутакове человека незаурядного, способного стать преемником и продолжателем дела, которому посвятили свою жизнь Ф. Ф. Ушаков, М. П. Лазарев, В. А. Корнилов и он сам, Нахимов. Адмирал ответил: «Нет, нельзя-с! Вас нужно сохранить для будущего флота». Бутаков оправдал надежды Нахимова, он заложил теоретические и практические основы тактики будущего броненосного русского флота, во многом опередив иностранцев.