Степан Бердыш - [33]

…Давным-давно, так повёл свой сказ Хлопов, до Христа, до рымлян и греков, разноплеменное сборище очень жестоких, злых и жадных людей, соединясь на обоготворении пороков, возгласило себя богоизбранцами. Ни один из народов, имеющих свою почву, свой кров, свой погост, не был ими признаваем за ровню. Эти же пресловутые «богоизбранцы» вроде как стали над народом, ежель по отдельности, частно, и — над всеми народами, коль вообще. Не было у них отечества, но в каждом отечестве они были при власти. Нарекши себя временными насельниками вне земли, они почитали себя вольными перелётышами и владыками над всеми землями и скотами, к коим относились ими добрые люди, не принимавшие их правил злобы, корысти, подлости и неискоренимой мести.

Так кого ж отнесли они к зверям, как думаешь? Э, да всех, кто крепился к какому колышку и очагу. Благодаря своей отвязанности, неуживчивости, неприрослости ни к какой земле, чуждости обычаям хозяев, куда сами вселились… благодаря вечно-временному гостеванию, почитали они себя свободными от обязательств, от долга, чести, слова, верности, правды. Всех же, кто верен долгу, чести, родному приюту, они относили к презренным и недостойным жизни и разума. Звались промеж собой они коберы. Но назвали их так те, кто терпел от них. Коберы — это человеки вне общины, вне рода-племени, это злые звери о двух ногах. А если коротко — злые. Возразишь, мол, злых повсюду хватает. Конечно, ведь слюна коберская заразительна: там, где люди ради корысти, из похоти или зависти теряют голову и убивают, — в каждом таком просыпается кобер. Но всё же человек становится злым и в умопомрачении, от глада, лиха и безысходности. Кобер же таков: зол и беспощаден — всегда. А когда сыт и властен — особенно! В этом различие…

Как, говоришь, выжили они средь солидарных народов? А вот так. Исстари склочивались коберы в большие и малые разбойные орды, что кормились грабительством, нападая на дохристианские и даже доперсиянские державы. Уклад был у коберов, как нигде, кровожадный: войны, грабёж, насильничество, разврат, какой Богу противен. А кара за всё одна — смерть. Летопись коберская — свиток страшных казней и убийств, войн и толпоумерщвлений. Потом все эти казни и злодейства от разных народов были соединены в свод Ветхого завета. И приобщены к летописи уже одного маленького народа. Вижу-вижу, как зыркаешь. Крамолой почитаешь, так и я сам поперву то же думал… Как? Продолжать?..

Хорошо. Продолжу. Заметь: коберы не всегда шарпают и убивают. Да, ежель вкупе, тут они нападают оголтело. Когда же разрозненны и рассеяны, то сбиваются в маленькие купы, подлащиваются к власти, но не сливаются с местными. Так они тихо и подтачивают устои изнутри. Медленно и хитро травят, залечивают и спаивают коренных… Чего греха таить, после изгона и рассеянья с Земли обетованной многие иудеи и выкресты так себя и ведут. Но им же в годину гнева и перепадает по полной. Пузырь лиха лопается, неся муки толпам. Однако омут силы по-прежнему и всегда скрыт и цел. Лишь простые дети племени Израиля снова и снова приносятся в жертву за грехи жидов-коберов, которые вновь и вновь уходят от возмездия. И зло живёт…

Священные же книги зело искусно прославляют народ иудейский и сим наводят на него исподволь тень зла. Ибо поскольку сами иудеи теми же книгами признаны избранными, они не могут и не хотят увидеть двоякости такого состояния и, стало быть, услышать причины ненависти к ним, увидеть подлинные корни зла. В этом хитрость: Добро, коим они почитают своё избранничество, постоянно оборачивается Злом, когда за презрение к остальным людям их время от времени подвергают страшным гонениям. И ещё, когда берут они за святой устав летопись всех злодеяний мира, опять же приписанных только им и бездумно чтимых ими как законы, достойные гордости и хвалы…

Только не всегда так было. А было так. По одной былине то незапамятный царь юга создал коберов… По другой — жрецы этого царя. Надо сказать, что в ветхой той южной стране сначала правили умные жрецы, наследники мудрости предков, знавшие истину и исподволь руководившие царями. Но со временем их сместили злобные лжецы, которым хотелось не выпускать власть и ложью изворотной править миром. Лжежрецы делали так, чтоб сбить с толку простолюдинов и вельмож, направляя их споры и распри на ложные цели. И народы бились за эти цели. Как бьются и по сей день католики с православными, а магометане с теми и другими, а ещё с иудеями, не ведая, что цель сия — от лукавого. Истина же, что Бог есть один для всех, и не раздорщик, а единитель. Но ведома она только жрецам, которые хихикают и жнут плоды от страданий и войн людских. Жрецы эти селились всегда только там, где им удобнее, вольготнее, безопаснее и сытнее живётся. То в Египте, то в Финикии, то в Вавилоне, то в Дельфах эллинских. Так вот…

И как-то раз призадумались эти жрецы, как бы им навсегда укрепить свою лживую власть, навеки разделив и перессорив людей… И кто для этого годен? Кто! Покорные, управляемые и безжалостные рабы, звери среди людей, что в веках бы сопутствовали их цели править и наслаждаться. Чтоб кидались хищно, как псы цепные, по указке хозяина, где велит, на кого и когда захочет. Для этого жрецы отобрали молодой подрост из семей повинных скотоводов. Их освободили от воинской службы. Над ними поставили поводырём жреца не наследного, не посвященного в козни наследных жрецов. И стал он водить этих бедных скотоводов многие годы по бескрайнему пеклу песчаному. Водил полвека…