Степь в крови - [2]

– Буди его. Потом выспится, – богатырь оказался обладателем приятного баритона. – Эй, друг, вставай. Говорить надо.

Путник, превозмогая боль, встал с кушетки и отдал честь.

– Свои?! – по-видимому, он сам испугался своего голоса и отказался от мысли говорить еще что-то.

– Садись. В ногах правды нет. Микола, дай ему молока.

Есаул усадил путника на ковер и подал ему чашку с желтым, дымящимся и пахнувшим травой молоком. Путник сделал несколько глотков, вытер губы, оглядел комнату и заговорил:

– Я поручик Глебов. Бежал от большевиков. Иду от Александровска…

– Александровска?! – есаул окинул гостя недоверчивым взглядом. – Это невозможно!

– Сколько ж ты идешь? – вмешался богатырского сложения ротмистр.

– Сколько помню, пять дней. Вчера был шестой. Я набрел на большевистский курень, стал обходить его и сбился с пути.

– То есть семь?

– Выходит, да.

– Что ж, рассказывай, что ты делал в Александровске, как попал к большевикам и зачем идешь на юг, а не в Сибирь. Ты не обессудь – время лихое. Если не объяснишь, расстреляем как большевистского шпиона.

– Все объясню. Но для начала хотел бы знать, кого имею честь благодарить за спасенную жизнь.

– Дельный малый! – богатырь улыбнулся. – Я ротмистр Александр Минин, командир казачьего разъезда Кубанского корпуса генерала Улагая. Документ предъявить?

– Не нужно. Я должен говорить с вами наедине, – серьезно ответил поручик.

– Выйдите, – приказал Минин.

Есаул и казак вышли.

– Что же привело вас в Александровск?

– Наш отряд вышел из Новочеркасска в конце марта. В нем было пять офицеров и генерал Гришин-Алмазов. Мы шли с корреспонденцией в Омск. Петровска мы достигли с первой оттепелью, но долго не было подходящего судна до Гурьева. Наконец в середине апреля нам удалось подрядить шхуну, но пришлось еще ждать английский миноносец охраны. В последних числах месяца мы отплыли. К вечеру второго дня на горизонте показался берег, и миноносец ушел. Я спустился в каюту генерала…

* * *

Алмазов сидел на пуфе и читал. Поручик Глебов доложил:

– Господин генерал, на горизонте берег. Англичане ушли.

– Прекрасно. Вечер отдыха, и завтра же отправимся.

– Есть одна сложность. Капитан утверждает, что это не Гурьев, а форт Александровск. Причину же нашего местонахождения здесь он отказывается объяснять.

Генерал исподлобья взглянул на Глебова, отложил бумагу на стол и двинулся к лестнице.

– Пойдем разберемся. Это неожиданная новость.

Капитан шхуны был престранный тип. Он был высок, худ и ехиден. Его желтое лицо издалека могло показаться благородным и одухотворенным, но вблизи собеседника поражали странные, неестественные гримасы, которые выступали на плотно обтянутых тонкой кожей скулах.

– Капитан, в чем дело? Мне доложили, что мы на подходе к Александровску, хотя договаривались относительно Гурьева.

– У нас поломка в машинном отделе, – гнусаво и обидчиво ответил капитан. – Нам нужно зайти в порт.

– И как много времени понадобится для ремонта?

– Должно, два дня, хотя, может, и три.

– Никанор Иванович, – генерал доверительно положил руку на жилистое плечо капитана, – нельзя ли как-нибудь обойтись? Быть может, мы дотянем до Гурьева? Власть в Александровске часто меняется, и неизвестно, кто там сейчас. Если красные, то дело закончится катастрофой, и не только для нас, но для всей команды. Вы должны это ясно осознавать.

– Власть в Александровске у красных. Мой брат там комендантом.

Алмазов изумленно отшатнулся.

– Генерал, я обещал вас доставить в целости и сохранности. Я свое слово держу. Вам же при заходе в порт нужно будет одеться попроще и носу на берег не казать. Команда у меня надежная – не выдаст, – капитан скорчил очередную гримасу, откашлялся и всем своим видом дал понять, что разговор окончен.

– Но в таком случае зачем вы отпустили английский миноносец? Мы могли бы перейти на его борт…

– А затем, что если вы внимательно взглянете туда, – капитан ткнул пальцем в линию горизонта по правому борту, – то увидите две черных точки – это корабли береговой охраны красных. Еще три идут к нам по левому борту.

– Что это значит? Ловушка?! – генерал отпрянул и беспомощно провел рукой по поясу, но понял, что опрометчиво оставил браунинг в каюте. – Глебов! В ружье! Господа офицеры, это западня.

Маленький отряд из пяти человек встал в круг на палубе и приготовился к отражению нападения.

– Что вы делаете? – капитан откашлялся и плюнул за борт. – Вас может спасти только сдержанность. Что ваши браунинги против их пушек? Делайте, что я говорю, иного выхода у вас нет!

Генерал бросил на капитана презрительный взгляд, горделиво мотнул головой и, обернувшись к офицерам, приказал:

– Спуститесь в каюту и ждите. А вы, мессир! – он обернулся к капитану. – На вас будет наша кровь.

Большевистские миноносцы стремительно приближались. Уже были различимы красные флаги и угрюмые лица матросов на палубах. Четыре сторожевых корабля окружили шхуну, а с одного, подошедшего вплотную, перебросили трап. По нему на палубу шхуны тотчас же сбежало полтора десятка матросов во главе с комиссаром.

Комиссар был одет в военную форму без знаков отличия. Напомаженный, точно столичный франт, он имел вид необыкновенный для этих диких мест.