Стены молчания - [2]

Я стал выбираться из машины, а Джей Джей еще и подтолкнул меня в спину. Теперь его глаза были холодными.

— Остынь, Фин, — сказал он. — Когда вернусь, дам тебе покрутить баранку. Идет?

— Да я не прочь, — улыбнулся я.

— Перейди Ист Энд-авеню и жди меня в конце Восточной Восьмидесятой. Я буду там через пару минут.

Джей Джей дождался зеленого сигнала светофора и только после этого тронулся с места и повернул направо.

— Что это было?! — спросил мужчина с собакой, покачиваясь на пятках и дергая примерно за десяток поводков, словно он готовился к гонке на колесницах в «Бен Гуре».

— «Макларен F1».

— Не слыхал, — заметил он. — Наверное, ездит быстро.

— Двести сорок миль в час.

Собачник подумал немного и добавил:

— Какой смысл иметь такую машину в Манхэттене?

— Я вам потом расскажу, — ответил я.

Я взглянул на Восточную Восьмидесятую и увидел мигание фар в двух кварталах от меня. Я сразу же побежал по направлению к другому концу Ист Энд-авеню.

В этом месте Восточной Восьмидесятой улицы был тупик. Дорожный знак отчетливо давал понять это. Помимо всего, светофор постоянно показывал красный свет. Улица продолжалась еще ярдов двадцать, прежде чем она заканчивалась алюминиевыми ограждениями. Сразу за ограждениями был крутой обрыв в глубокий овраг шириной футов в тридцать. Позади оврага располагалось шоссе Франклина Делано Рузвельта[1]. Я слышал гул машин, и даже в этот ранний час шоссе уже было забито в южном направлении. Сразу за шоссе располагалась Ист-Ривер.

Я направился к ограждению, чтобы встать лицом к Восточной Восьмидесятой и, конечно, чтобы полностью рассмотреть подъезжающий «макларен» спереди. На тротуаре лежали старые мешки и доски. Это было довольно необычно для этой части города, и вряд ли это нравилось жителям. Несколько досок было прислонено к ограждениям.

Я услышал пронзительный рев мотора, работающего на максимальных оборотах. Джей Джей был на расстоянии ста футов от ограждения. Он покрыл расстояние между нами за секунды, и мне стало понятно, что он и не собирался останавливаться. Я отскочил в сторону, поднял глаза и увидел, как передние колеса машины въехали на доски. Древесина треснула, но машина уже переехала барьер и взмыла над оврагом.

На мгновение установилась мертвая тишина.

Я смотрел, как солнечные лучи заискрились на обшивке «макларена» в тот момент, когда машина перевернулась, обнажив свой черный низ. На секунду машина замерла в высшей точке своего полета, словно думала, что делать дальше.

Потом она упала.

С оглушительным грохотом машина приземлилась посреди потока автомобилей на шоссе. Я услышал, как машины беспомощно бьются друг о друга.

Снова наступила тишина.

Я поднялся на ноги и посмотрел через парапет.

В самом центре столкновения возвышалась груда искореженного металла, окруженная мерцающей дымкой испаряющегося бензина и кипящей смазочно-охлаждающей эмульсии. Немного подальше виднелись более различимые формы, пусть и сильно помятые, но все же узнаваемые.

Какое-то время людей не было видно. Казалось, словно десятки машин решили совершить массовое самоубийство, просто уехали и сделали это, оставив своих владельцев дома.

Наконец до меня донеслись крики. Машины не кричат. А вот раненые люди, те, кто оказался в собственной машине, как в ловушке, кричат. После этого уцелевшие начали выбираться. Они вылезали из машин все в крови, пригибаясь, как жертвы авианалета, выползающие из укрытий.

Водители и пассажиры машин, проскочивших место падения Джей Джея пару секунд назад, теперь спешили обратно к эпицентру столкновения. Если бы они оказались на том месте минутой раньше, то точно угодили бы в самый центр аварии. Тех, кто ехал за ними, погубила лишняя ложка хлопьев на завтрак, не найденный вовремя чистый лифчик, ленивый заправщик на бензоколонке.

— Что за чертовщина?!

Опять подошел мужчина с собакой.

— Не знаю, — я смотрел на это месиво, пытаясь понять смысл происходящего.

Послышался вой сирен.

Их гул нарастал, превращаясь в режущую слух какофонию. Время растворилось в криках и скрежете устанавливаемых кордонов. Стрекотание вертолетов соперничало с жужжанием генераторов, обеспечивающих током подъемники и резаки. Репортер, прикрывая одно ухо ладонью, кричал в телекамеру комментарии с места события. Он стоял у фургона с огромной, как дерево, антенной.

Я не смотрел на часы. Время превратилось в секунды, выделенные на передачу сюжета в эфир.

Все чего мне хотелось, — это вернуться домой и просто слушать ленивое тиканье часов у меня на кухне.

2

Но я не вернулся домой. Вместо этого я поехал на работу. Вскоре я оказался в ничем не примечательном вестибюле здания Креденс. Прошел регистрацию в службе безопасности и направился к лифтам, чтобы подняться на двадцать пятый этаж в нью-йоркскую штаб-квартиру «Клэй и Вестминстер».

«Клэй и Вестминстер» — английская юридическая фирма. Лидер в Лондоне, Европе, а также на Дальнем Востоке. Но здесь, в Нью-Йорке, не столь значительная компания, занимающая всего лишь этаж в небольшой башне, окнами выходящей на Ист-Ривер, на расстоянии вытянутой руки от Уолл-стрит. И все же компания выжила в Америке за последние десять лет, и даже более того — начала процветать. Конечно, «Клэй и Вестминстер» не порождала больших волн в мире бизнеса, но рябь, произведенная ею, была отчетливо видна и постоянна.