Стенание - [34]

— Ай-ай-ай! — воскликнул Джек. — Извините, пожалуйста. За этим проказником нужен глаз да глаз.

Тамазин принесла тарелку с хлебом и сыром и пару сморщенных яблок.

— Прошлогодние, — пояснила она, — но хорошо сохранились. — Увидев мою перепачканную рубашку, Тамми забрала у меня Джорджа и посадила его на пол. — Где твоя голова, Джек? — упрекнула она мужа. — Это ведь ты дал ему горошину, а? Он же мог подавиться.

— Как видишь, Джорджи не стал ее пробовать, — возразил Барак. — А на прошлой неделе, — сообщил он мне, — этот дурачок пытался съесть слизняка в саду — и хоть бы что.

— Фу! Дай его сюда. — Тамазин наклонилась к сыну и взяла малыша на руки, а он озадаченно посмотрел на нее. — Ты сам как ребенок, вечно находишь на свою голову неприятности.

— Извини. Да, в наше время лучше проявлять осмотрительность. — Ее супруг многозначительно посмотрел на меня.

— Если это возможно, — ответил я. — Если возможно.

Я заехал домой сменить рубашку, прежде чем отправиться в Линкольнс-Инн. На кухне стояла Джозефина в платье, какого я еще на ней не видел, — из хорошей шерсти, фиолетового цвета, с длинным белым воротничком. Агнесса, опустившись рядом с девушкой на колени, подкалывала подол булавками. Когда я вошел, обе встали и сделали книксен.

— Как вам нравится новое платье, сэр? — спросила миссис Броккет. — Джозефина специально купила его для завтрашнего свидания, а я помогала ей выбрать.

Молодая служанка, как всегда, покраснела. Платье шло ей чрезвычайно. Впрочем, я не мог удержаться от мысли, каким бледным и даже вылинявшим смотрелся этот цвет по сравнению с невероятно яркими красками, которые повсюду встречались в Уайтхолле. Но большинство простых людей могли позволить себе лишь такие одежды.

— Ты прекрасно выглядишь, Джозефина, — сказал я. — Мастер Браун наверняка будет впечатлен.

— Спасибо, сэр. Посмотрите, у меня и туфли новые.

Девушка чуть приподняла платье, чтобы показать квадратные белые туфли из хорошей кожи.

— Просто загляденье, — улыбнулся я.

— А платье из лучшей кендальской шерсти, — сообщила Агнесса. — Оно не сносится много лет.

— Куда вы пойдете гулять? — спросил я.

— В Линкольнс-Инн-филдс. Надеюсь, сегодня погода опять будет хорошей, — ответила Джозефина.

— Небо вроде безоблачное. Но я очень спешу. Агнесса, мне нужна чистая рубашка. — Я распахнул свой камзол, показывая следы маленьких ручек, и пояснил: — Мой крестник набедокурил.

— Ай-ай-ай! — сокрушенно воскликнула миссис Броккет. — Сейчас позову мужа.

Эконом появился из столовой в переднике, — должно быть, чистил серебро, так как от него пахло уксусом.

— Мартин, ты можешь достать мастеру Шардлейку чистую рубашку? — Как всегда, говоря с супругом, Агнесса сменила тон. — Ту, что сейчас на нем, запачкал его маленький крестник.

Она улыбнулась, но Мартин в ответ только кивнул. Он редко смеялся или улыбался. Похоже, этот человек родился без чувства юмора.

Я поднялся к себе в комнату, и через пару минут появился Броккет с чистой рубашкой. Он положил ее на кровать и застыл в ожидании.

— Спасибо, Мартин, — поблагодарил я, — но оденусь я сам. Грязную оставлю на кровати.

Мой слуга всегда и во всем хотел помогать мне, поклонился с несколько расстроенным видом и вышел.

Сменив рубашку, я спустился по лестнице и увидел Джозефину. Она несла кувшин с горячей водой, осторожно держа его перед собой, чтобы он не коснулся ее нового платья. Служанка проскользнула через открытую дверь гостиной в столовую, где Мартин все еще чистил серебро.

— Поставь на стол, — велел он. — На салфетку.

— Да, мастер Броккет.

Служанка отвернулась, и я увидел, как она бросила в спину Мартина неприязненный взгляд с долей презрения — вроде того, какой я заметил вчера. Это озадачило меня. Конечно, одни лишь холодные манеры Броккета никак не могли вызвать подобной реакции со стороны столь добросердечной девушки, как Джозефина.

Я оставил Бытия в конюшне и весь недолгий путь до Линкольнс-Инн проделал пешком. Барак еще не вернулся, но и Скелли, и Николас были заняты и вовсю трудились за своими столами. Джон встал и принес мне записку. Его глаза за очками в деревянной оправе сверкали любопытством.

— Только что доставили для вас, сэр. Принесла женщина, которая ухаживает за мастером Билкнэпом.

Я взял записку и сломал печать. На листке кривым почерком, явно с трудом, было накорябано:

Мне сказали, что нужно готовиться к скорой встрече с Создателем. Не могли бы Вы в качестве любезности навестить меня завтра после церковной службы?

Стивен Билкнэп.

Я вздохнул — совсем забыл об этом человеке. Но я не мог оставить такую просьбу без внимания и написал ответ, сообщив, что завтра непременно зайду к нему. Затем попросил Скелли доставить записку по назначению, а когда Джон ушел, обратился к Николасу. Сегодня тот был одет скромно, в полном соответствии с правилами. Он протянул мне кипу бумаг:

— Я тут перечислил основные пункты по тому делу о передаче собственности.

Я быстро просмотрел листы. Писал Овертон не очень разборчиво, но материал был изложен толково и выстроен логически. Возможно, парень в конце концов взялся за ум. Я взглянул на него — Овертон был шести футов ростом, и мне пришлось задрать голову. Его зеленые глаза смотрели ясно и прямо.