Стенание - [31]

— Я так и сделаю, милорд.

— Но параллельно следует действовать и в другом направлении: узнать, кто выкрал рукопись из дворца. Это наверняка кто-то из имеющих доступ в покои королевы. Сегодня же я официально введу вас в состав Ученого совета ее величества, и вы дадите присягу: необходимо соблюсти формальности. Вам выдадут новую мантию со значком королевы — надевайте ее, когда будете проводить расследование во дворце. А когда будете заниматься убийством Грининга, носите свою обычную одежду — тут не должно быть никакой видимой связи с Екатериной.

— Хорошо.

Парр одобрительно кивнул. Кранмер бросил на меня быстрый взгляд и тут же отвел глаза, в которых сквозила не то жалость, не то сомнение.

А лорд Уильям продолжал:

— Что касается расследования во дворце, то известно, что королева и раньше прибегала к вашим услугам в качестве юриста. Мы распустим слух, что из сундука ее величества якобы пропал перстень с драгоценным камнем, доставшийся ей от покойной падчерицы. На всякий случай я взял этот перстень на сохранение. Он и впрямь стоит огромных денег. Всем известно, как Екатерина любила бедную Маргарет Невилл: никто не станет удивляться, что она хочет разыскать ее украшение во что бы то ни стало. У вас будет право задавать вопросы слугам королевы, которые могли получить доступ к ее сундуку. Подобные инциденты происходят время от времени: не так давно мальчик-паж украл камень у одной из фрейлин, но его быстро разоблачили. По настоянию королевы он был помилован за молодостью лет. Но все во дворце помнят эту историю. — Лорд посмотрел на меня. — Я бы провел расследование сам, но если особа моего ранга займется таким вопросом лично, это вызовет удивление. К тому же человек со стороны часто видит все более ясно. — Он вздохнул. — Придворный мир замкнут. Признаюсь, я лучше чувствую себя в своем поместье, но мои обязанности лежат здесь.

— Я известен как враг некоторых членов Тайного совета, — нерешительно проговорил я. — Герцога Норфолка, например, но в первую очередь Ричарда Рича. И однажды я разгневал самого короля.

— Это всё дела минувших дней, Мэтью, — сказал Кранмер. — И, кроме того, ваше расследование будет ограничено двором королевы. Если вы вдруг обнаружите, что по какой-то причине требуется выйти за эти пределы, сообщите нам, и тогда мы займемся этим. Я не вернусь в Кентербери, пока все не утрясется.

— Простите меня, милорд архиепископ, — возразил я, — но слух может дойти до герцога Норфолка или Рича. Вы же сами рассказывали о шпионах, донесших, что Гардинер говорил вам в личных покоях короля…

— О сочувствующих, а не о шпионах, — с упреком поправил меня Кранмер.

— Но разве и в окружении королевы не может быть лиц, сочувствующих противной стороне? Сам факт, что рукопись украли, говорит, что такие люди есть.

— Вообще это очень странно. Мы в окружении королевы тщательно оберегаем секреты. — Архиепископ посмотрел на Екатерину. — Ее величество внушает нерушимую верность, которая прошла испытания во время охоты за еретиками. Мы не можем назвать никого, кто совершил бы такое — кто мог бы это совершить.

Возникла пауза, а потом лорд Парр произнес:

— Приступайте прямо сейчас, сержант Шардлейк, попытайтесь распутать клубок. Сегодня же сходите в печатную мастерскую. Вернетесь вечером, я приму у вас присягу, выдам вам мантию и проинструктирую насчет дальнейших действий.

Я снова заколебался и спросил:

— Я должен работать совершенно в одиночку, без помощников?

— Вам может оказаться полезен молодой Уильям Сесил, у него есть связи среди радикалов, и они ему доверяют. Но он не знает о книге, и, я думаю, пока мы не будем его посвящать, — сказал лорд Уильям, после чего уже более непринужденным тоном добавил: — Поверите ли, Сесилу всего двадцать пять, а он уже успел дважды жениться. Первая его супруга умерла в родах, а теперь он нашел вторую. Между прочим, женщину с хорошими связями. Думаю, он скоро начнет свой путь наверх.

— А что касается типографии, — добавил архиепископ, — то вы можете призвать на помощь этого своего Барака. Насколько я понимаю, в прошлом он был вам весьма полезен.

— Но, — лорд Парр предостерегающе поднял палец, — он должен знать только, что вы работаете по поручению родителей убитого. Ни малейшего упоминания о королеве и о пропавшей рукописи!

Я продолжал колебаться:

— Барак женат, у него маленький ребенок и скоро должен родиться второй. Я бы не стал подвергать его опасности, даже потенциальной. У меня есть ученик Николас Овертон, но…

— Оставляю это на ваше усмотрение, — перебил меня Парр. — Возможно, ему можно поручить некую рутинную работу. Но только ни слова о «Стенании грешницы»! — Он снова многозначительно посмотрел на меня.

Я согласно кивнул и повернулся к королеве. Она наклонилась и, приподняв жемчужину у себя на шее, тихо спросила:

— Знаете, кому раньше принадлежало это украшение?

— Нет, ваше величество, — ответил я. — Жемчужина очень красивая.

— Екатерине Говард, которая была королевой до меня и умерла на эшафоте. Это быстрее, чем сгореть на костре. — Ее величество издала долгий безысходный вздох. — Она тоже была глупа, хотя и по-другому. Все эти богатые наряды, что я ношу, шелка и золотое шитье, яркие самоцветы — сколь многие из них переходили от одной королевы к другой… Видите ли, они всегда возвращаются в королевский гардероб на сохранение или на переделку. Все эти вещи так дороги, что от них не избавиться, как и от гобеленов. — Ее величество подняла богато расшитый рукав. — Видите? Когда-то это было частью платья Анны Болейн. Это постоянное напоминание о прошлом. Я живу в страхе, Мэтью, в великом страхе.