Стена Искандара - [29]

Шрифт
Интервал

Не гипс — семи металлов лили сплав.
На сплав горячий клали глыбы плит,
Сперва их обтесав, как надлежит.
Во всей работе слушались они
Великого строителя Бани.[51]
Так плотно клали каменный оплот,
Что между плит и волос не пройдет.
Пятьсот локтей, вот ширина стены,
И тысяч за десять длина стены.
Десятки тысяч каменщиков там
Повиновались мудрым мастерам.
Полгода — ночи напролет и дни —
Без отдыха работали они.
И наконец твердыню возвели, —
Скажи, восьмое чудо всей земли.
А высота стены громадной всей,
Как говорят, была в пятьсот локтей.
На верх стены две лестницы вели,
Чтоб восходить дозорные могли.
Сторожевая башня на стене
Блестела синей сталью в вышине.
Укрытие для стражи было там,
Запас камней — метать их по врагам.
И печи, чтоб котлы разогревать,
Врага смолой кипящей обливать.
И были там дозор нести должны
Бессменно сотни стражей той страны.
Шах, видя завершение трудов,
Вознес хвалу строителю миров.
Он видел, как могуча и крепка
Стена, построенная на века…
Но вот померкли небеса в пыли,
Ордой к стене яджуджи подошли.
Но что поделать их клыки могли
С твердыней величайшею земли!
Тут Искандар сказал сторожевым:
«Бросайте камни на головы им!»
И тысячи проворных сторожей
Низвергли на чудовищ град камней,
Свинцом кипящим обливали их,
Горящей серой обжигали их.
Яджуджи, подымая страшный вой,
Вспять понеслись ревущею толпой.
Вот так, за все содеянное зло,
На них теперь возмездие сошло.
И вновь пришли и встретили отпор,
И перестали нападать с тех пор.
Так Искандар несчастных защитил,
И от яджуджей мир освободил,
И, как поток блистающей реки,
В обратный путь повел свои полки.
Овеян славой, полон морем дум,
В объятья матери вернулся, в Рум.
* * *
Дай, кравчий, мне отчаянья фиал!
Я по родной стране затосковал!
Так долго я блуждал в чужих краях,
Что — мнилось: мир земной распался в прах.
Певец! Я вновь теперь в краю родном…
Спой мне теперь забытый мной маком!
В слезах, внемля стенания твои,
Забуду я скитания свои!
Я — Навои — предела своего
Достиг, но нет мне пользы от того.
Ведь все, кого любил когда-то я,
Исчезли за пределом бытия!

Искандар, как солнце, овладев миром, ради открытия неведомых морей садится в корабль желания и подымает ветрила страсти; и, согласно совету ученых, на берегу Румийского моря собирает искуснейших судостроителей мира и приказывает строить корабли


И когда были спущены на воду три тысячи кораблей, из которых каждый был подобен юной луне, они устремились, как стрелы, выпущенные из натянутого лука, и Искандар на этих кораблях в письменах волн читает поэму завоевания Океана

Из моря этого жемчуголов,
Ныряя в бездну, вынес жемчуг слов.
Вернувшись из похода, Искандар
Родной стране принес полмира в дар.
Он отдых утомленным дал войскам
И новой силы набирался сам.
И розой счастье Рума расцвело,
Как солнце, что к зениту подошло.
И радовались люди всей земли,
Которые свободу обрели.
И ликовал не только весь народ,
Весь ликовал девятисферный свод.
Четвертый свод гордится оттого,
Что солнце ходит по кругам его.
Был Искандар в дому своем счастлив,
Из кубка мира жажду утолив.
И начал час за часом, день за днем
Он о походе вспоминать своем:
«Вот все пределы суши матерой
Я обошел, руководим судьбой.
И все, что удивительного есть,
Я видел. А земных чудес не счесть.
Я видел много на стезе своей
Растений необычных и зверей.
И все изведать было мне дано,
Что на земле под солнцем рождено.
Лишь Океана я не переплыл,
Завесы тайн его не приоткрыл.
Хоть много есть чудес на берегах,
Но больше есть чудес на островах.
Морская необъятна пелена,
Неизмерима моря глубина.
Огромный этот круглый шар земной
Со всех своих сторон покрыт водой.
А суша — часть десятая всего,
Не более, поверхности его.
Доныне плавать приходилось нам
Вдоль берегов — по внутренним морям.
Миротворенья непостижна суть,
Познанья тайны бесконечен путь.
Десятой доли мира человек
Не может изучить за долгий век.
Не можем мы рукой до звезд достать,
Не можем их загадки разгадать.
Лишь части мира постигает ум,
Но целого не обнимает ум.
Вершится волей неизвестных сил
Движенье сфер небесных и светил.
Прошли мы по неведомым путям,
И мир подлунный покорился нам.
Нам знанье и могущество дано,
Но наше дело не завершено.
Коль наложу запрет я и печать
На вечное стремленье все познать,
Я сам веленье духа обману,
В неведении жалком утону.
Моря земли я должен переплыть,
Неведомые страны посетить.
Прошел я с Хызром мудрым по земле,
С Ильясом поплыву на корабле».
Страсть эта Искандара обняла
И снова в путь неведомый звала.
Коль эта страсть исхода не найдет,
Она разрушит разума оплот.
Владела мысль одна его умом,
И страх безумья появился в нем.
И он созвал ученых, мудрецов,
Чтоб рассказать им все в конце концов.
С достойными он долго говорил
И замысел свой тайный им открыл.
Поведал цель великую свою,
Что стала оправданьем бытию.
И поняли ученые, что он
Душой к морям безвестным устремлен.
Один из них пытался возражать,
Но принужден был вскоре замолчать.
И средь ученых мира большинство
Одобрило желание его.
Так им повелевали долг и честь,
А спорить было неуместно здесь.
Сказали старцы, покорясь судьбе:
«Мысль эта свыше внушена тебе.
Пусть тот, кто держит мир и небосвод,
Даст силу нам свершить морской поход!»
Когда согласье старцев получил,

Еще от автора Алишер Навои
Фархад и Ширин

«Фархад и Ширин» является второй поэмой «Пятерицы», которая выделяется широтой охвата самых значительных и животрепещущих вопросов эпохи. Среди них: воспевание жизнеутверждающей любви, дружбы, лучших человеческих качеств, осуждение губительной вражды, предательства, коварства, несправедливых разрушительных войн.


Язык птиц

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Семь планет

«Семь планет» — предпоследняя поэма «Пятерицы». Это остросюжетное многоплановое произведение, в котором ход повествования перебивается семью вставными новеллами в стихах. Причем каждая из них, при ее самостоятельном характере, связана с главной сюжетной линией поэмы, в центре которой история любви шаха Бахрама Гура и невольницы по имени Диларам.


Поэмы

Удивительно широк и многогранен круг творческих интересов и поисков Навои. Он — поэт и мыслитель, ученый историк и лингвист, естествоиспытатель и теоретик литературы, музыки, государства и права, политический деятель. В своем творчестве он старался всесторонне и глубоко отображать действительность во всем ее многообразии. Нет ни одного более или менее заслуживающего внимания вопроса общественной жизни, человековедения своего времени, о котором не сказал бы своего слова и не определил бы своего отношения к нему Навои.


Смятение праведных

«Смятение праведных» — первая поэма, включенная в «Пятерицу», является как бы теоретической программой для последующих поэм.В начале произведения автор выдвигает мысль о том, что из всех существ самым ценным и совершенным является человек. В последующих разделах поэмы он высказывается о назначении литературы, об эстетическом отношении к действительности, а в специальных главах удивительно реалистически описывает и обличает образ мысли и жизни правителей, придворных, духовенства и богачей, то есть тех, кто занимал господствующее положение в обществе.Многие главы в поэме посвящаются щедрости, благопристойности, воздержанности, любви, верности, преданности, правдивости, пользе знаний, красоте родного края, ценности жизни, а также осуждению алчности, корыстолюбия, эгоизма, праздного образа жизни.


Газели

В произведениях Алишера Навои тюркский стих достиг вершин художественности, — его газели отличает филигранная обработка, виртуозная инструментовка, семантическая игра, свежесть метафор.


Рекомендуем почитать
Кадамбари

«Кадамбари» Баны (VII в. н. э.) — выдающийся памятник древнеиндийской литературы, признаваемый в индийской традиции лучшим произведением санскритской прозы. Роман переведен на русский язык впервые. К переводу приложена статья, в которой подробно рассмотрены история санскритского романа, его специфика и место в мировой литературе, а также принципы санскритской поэтики, дающие ключ к адекватному пониманию и оценке содержания и стилистики «Кадамбари».


Рассказы о необычайном. Сборник дотанских новелл

В сборник вошли новеллы III–VI вв. Тематика их разнообразна: народный анекдот, старинные предания, фантастический эпизод с участием небожителя, бытовая история и др. Новеллы отличаются богатством и оригинальностью сюжета и лаконизмом.


Лирика Древнего Египта

Необыкновенно выразительные, образные и удивительно созвучные современности размышления древних египтян о жизни, любви, смерти, богах, природе, великолепно переведенные ученицей С. Маршака В. Потаповой и не нуждающейся в представлении А. Ахматовой. Издание дополняют вступительная статья, подстрочные переводы и примечания известного советского египтолога И. Кацнельсона.


Тазкират ал-аулийа, или Рассказы о святых

Аттар, звезда на духовном небосклоне Востока, родился и жил в Нишапуре (Иран). Он был посвящен в суфийское учение шейхом Мухд ад-дином, известным ученым из Багдада. Этот город в то время был самым важным центром суфизма и средоточием теологии, права, философии и литературы. Выбрав жизнь, заключенную в постоянном духовном поиске, Аттар стал аскетом и подверг себя тяжелым лишениям. За это он получил благословение, обрел высокий духовный опыт и научился входить в состояние экстаза; слава о нем распространилась повсюду.


Когда Ану сотворил небо. Литература Древней Месопотамии

В сборник вошли лучшие образцы вавилоно-ассирийской словесности: знаменитый "Эпос о Гильгамеше", сказание об Атрахасисе, эпическая поэма о Нергале и Эрешкигаль и другие поэмы. "Диалог двух влюбленных", "Разговор господина с рабом", "Вавилонская теодицея", "Сказка о ниппурском бедняке", заклинания-молитвы, заговоры, анналы, надписи, реляции ассирийских царей.


Средневековые арабские повести и новеллы

В сборнике представлены образцы распространенных на средневековом Арабском Востоке анонимных повестей и новелл, входящих в широко известный цикл «1001 ночь». Все включенные в сборник произведения переводятся не по каноническому тексту цикла, а по рукописным вариантам, имевшим хождение на Востоке.


Ярмарка тщеславия

«Ярмарка тщеславия» — одно из замечательных литературных произведений XIX века, вершина творчества классика английской литературы, реалиста Вильяма Мейкпис Теккерея (1811–1863).Вступительная статья Е. Клименко.Перевод М. Дьяконова под редакцией М. Лорие.Примечания М. Лорие, М. Черневич.Иллюстрации В. Теккерея.


Макбет

Шекспир — одно из чудес света, которым не перестаешь удивляться: чем более зрелым становится человечество в духовном отношении, тем больше открывает оно глубин в творчестве Шекспира. Десятки, сотни жизненных положений, в каких оказываются люди, были точно уловлены и запечатлены Шекспиром в его пьесах.«Макбет» (1606) — одно из высочайших достижений драматурга в жанре трагедии. В этом произведении Шекспир с поразительным мастерством являет анатомию человеческой подлости, он показывает неотвратимость грядущего падения того, кто хоть однажды поступился своей совестью.


Цвет из иных миров

«К западу от Аркхема много высоких холмов и долин с густыми лесами, где никогда не гулял топор. В узких, темных лощинах на крутых склонах чудом удерживаются деревья, а в ручьях даже в летнюю пору не играют солнечные лучи. На более пологих склонах стоят старые фермы с приземистыми каменными и заросшими мхом постройками, хранящие вековечные тайны Новой Англии. Теперь дома опустели, широкие трубы растрескались и покосившиеся стены едва удерживают островерхие крыши. Старожилы перебрались в другие края, а чужакам здесь не по душе.


Тихий Дон. Книги 3–4

БВЛ - Серия 3. Книга 72(199).   "Тихий Дон" - это грандиозный роман, принесший ее автору - русскому писателю Михаилу Шолохову - мировую известность и звание лауреата Нобелевской премии; это масштабная эпопея, повествующая о трагических событиях в истории России, о человеческих судьбах, искалеченных братоубийственной бойней, о любви, прошедшей все испытания. Трудно найти в русской литературе произведение, равное "Тихому Дону" по уровню осмысления действительности и свободе повествования. Во второй том вошли третья и четвертая книги всемирно известного романа Михаила Шолохова "Тихий Дон".