Стэн - [52]

Закончив рассказ, Ланцотта мрачно усмехнулся.

Стэн маялся в кабинете Ланцотты, не зная, куда деваться.

— Это ужасный грех и мерзость перед глазами Господними, — горячился Смазерс. — Я считаю своей обязанностью доложить об их поведении.

Ланцотта вперился в него злым взглядом, затем посмотрел на двоих новобранцев, стоящих по стойке «смирно». Стэна он как бы вовсе не замечал.

— Колрас, Нарак! Это правда?

— Да, господин сержант.

Ланцотта вздохнул и повернулся к Смазерсу:

— Смазерс, я хочу сказать вам кое‑что удивительное. Гвардейцу не должно быть никакого дела до того, чем занимаются люди не при исполнении своих обязанностей до тех пор, пока они не окажутся отсутствующими на утренней поверке.

— Но…

— Но вы — выходец из мира, основанного Плимутом Бретреном. Прекрасно. Его стараниями воспитано немало замечательных людей. Однако все они знают, что их убеждения касаются только их самих и никого больше. И потом, с каких пор вы решили, что можете вмешиваться в дела своего сержанта?

Смазерс уперся взглядом в пол.

— Виноват.

— Ваше извинение принято. Но, скажите, вы когда-нибудь ложились в постель с любимым мужчиной?

Смазерс с ужасом посмотрел на него:

— Господи, конечно, нет!

— А если вы ничего не знаете об этой стороне человеческой культуры, то не считаете ли, что кое‑что упустили? — спросил Ланцотта.

Смазерс молча выпучил глаза.

— В любом случае, — желчно продолжал Ланцотта, — вы слишком сильно заботитесь о том, что вас не касается. И, раз уж вы так любите ковыряться в грязи, я думаю, мы нашли примерного добровольца почистить отхожие места. Принимаю вас на эту должность.

— Вы не собираетесь решить это дело как…

— Не собираюсь. А теперь идите!

Смазерс направился к туалету. Ланцотта повернулся к Колрасу и Нараку:

— Хотя гвардия и не вмешивается в то, чем вы занимаетесь друг с другом, мы должны уважать верования остальных солдат. Меня очень огорчает, что вы не заботитесь о выборе уединенного места для своих развлечений, а нарушаете сон и покой товарищей по казарме. Идите и составьте ему компанию.

Двое с пристыженными физиономиями медленно поплелись к унитазам. Только теперь Ланцотта будто бы вспомнил про Стэна:

— Новобранец капрал Стэн!

— Я, сержант.

— Почему вы не разобрались с этим делом сами?

— Я хотел, сержант. Смазерс настоял на том, чтобы обратиться к вам.

— Это его право. Особенно, если бестолочь капрал оказался неспособен уладить ерундовое казарменное происшествие.

— Так точно, сержант.

— Во‑первых, снимите нашивки.

— Есть, сержант.

— Во‑вторых, присоединяйтесь к тем троим у параши.

— Есть, сержант.

— Вы разжалованы в рядовые.

Стэн шел к строю загаженных унитазов и думал, что в следующий раз он оставит каждому его долю неприятностей, и лишь слезливому Смазерсу — вдвое больше.

Глава 21

«Слава богу, я пока что не выставил наружу свою мигровскую задницу». Сидя на корточках, Стэн поднял электрод восстановителя защиты, прикоснулся им к последней необработанной железке боевого пояса и наконец, завершив уход за оружием, поднял взгляд. Вверху было нечто!.. А точнее, ноги Томики, стоявшей над ним с вещмешком в руке.

Томика, так считал Стэн и много лет спустя, была самым приятным воспоминанием о гвардейской школе. И потому он старался, просто из кожи вон лез.

— Кто с тобой в паре, Стэн?

— Моя левая рука.

Она швырнула свои вещички на койку рядом и начала взбивать подушку. У Стэна отвалилась челюсть.

— Ты что, Томика? Я просто так вчера сказал, а…

— Там только мои трусики, не дрейфь…

Стэн вдруг подумал, что это не имеет большого значения и, вдобавок, довольно забавно, но тут же оборвал смех, бросив взгляд на Грегора.

— Теперь ты понимаешь, что я имел в виду? — сказал тот. — Видишь, как ты был неправ.

— Я всегда неправ, Грегор. Что на этот раз?

— Они творят произвол. Не дают мне звание, которого я заслуживаю. А теперь тебя ломают. Ты хоть это понимаешь?

— Не‑а. Насколько я понимаю, я сам вляпался, но пройдет время, и я снова продвинусь.

— Я говорю о том, что творится прямо сейчас! Неужели ты не хочешь справедливости?

Стэн подумал, что Грегор очень уж резок.

— Тормози, парень. Это не сработает, как говаривал один Гусь Репчатый.

— Отец учил меня, что дело, не дающее стимулов к дальнейшему продвижению, — дохлое. Так вот. Гвардия и есть натуральная дохлятина. Им нужно просто пушечное мясо. Всех, кого не заворожила идея героя-добровольца, посылают чистить дерьмо. А если они ошиблись в оценке человека, как это произошло с тобой, то спешат утопить его в этом дерьме, лишь только обнаруживают свой промах.

— Похоже, ты действительно так думаешь, Грегор, — сказала Томика.

— Но я выпрямлю ножки букве «А»! — горячо произнес Грегор. — Я написал отцу еще одно письмо. Пусть видит, как развивается дело.

Стэн так и сел:

— Ты обо мне написал?

— Нет. Только потому, что ты так захотел. Но ты пожалеешь об этом, вот увидишь. — Грегор усмехнулся и направился к своей койке. — Эй, бывший стажер-капрал Стэн! Значит, твой счет теперь — два нуля? С запахом?

Стэн не ответил, слушая безрадостный смех Грегора, когда тот забирался на нары.

— И что же случится, если я это сделаю? — Томика захихикала.

Стэн резко сел на койке и прикрыл ей рот рукой. Движение. Сдавленный смешок. Томика поднялась и, обхватив Стэна, повалила его обратно на подушку.