Стелла искушает судьбу - [17]

— Ой, да ладно! Меня тута все знают! А вот ваше-то лицо… откудова мне знакомо? Ума не приложу!

Огульникова будто окатили холодной водой, он вскочил, прошипел что-то сквозь зубы и гордо удалился. По рядам актеров пробежал приглушенный смешок.

Стелла сама испугалась своего нахальства и сидела замерев, точно не решаясь встать.

Возвратились осветители, пришли Эля с Аней, а Стелла все сидела.

Вдруг к ней подошел оператор — тот самый высокий худощавый мужчина в очках, с которым так долго говорил режиссер, и протянул ей руку:

— Меня зовут Егор.

— Стелла…

— Очень приятно. — Не добавив больше ни слова, он ушел к своей камере, а из темноты коридора вынырнула Ирина с чашкой и парой печеньиц в руке:

— На, перекуси. Все равно больше ничего нет…

Горячий чай пошел Стелле на пользу, она как будто очнулась.

— Однако ты буйная девушка. Тебя без присмотра лучше не оставлять, — со странной интонацией произнесла Ирина.

— А что? Что я сделала?

Ирина пожала плечами:

— За пять минут приобрела опасного врага и не очень надежного союзника…

— Союзника? Это Егора? Но его же тут не было, когда я…

— Подруга, через пятнадцать минут вся съемочная группа будет знать, как ты наплевала в женолюбивую душу нашего красавца! И многие женщины получат повод позлорадствовать…

* * *

Съемки закончились в двенадцатом часу. Стелла так устала, что у нее не было сил идти к Лене Петровой — сдавать свое зеленое шуршащее платье. Ирина ее успокоила, сказав, что Лена наверняка уже спит, и, порывшись в одном из своих необъятных чемоданов, выдала девушке черное сатиновое короткое кимоно с вышитым на спине драконом.

— Можешь не возвращать, — буркнула Ирина. Потом, видимо решив, что девушка может обидеться, гораздо более мягко сказала: — То есть я тебе его дарю… Оно, конечно, не новое, но стираное.

— Спасибо…

— Пошли к Сиротиным чай пить. Они приглашали.

— А спать?

— Какие мелочи! — ухмыльнулась Ирина.

Едва они расселись у стола, на котором стояли четыре большие кружки, в одной из которых булькал кипятильник, пачка чаю — грузинского, с «бревнами», коробка с рафинадом, рядом возлежал подсохший батон, при виде которого Стелла воспрянула духом, как раздался стук в дверь.

Сидевшая с краю Ирина, которая успела облачиться в длинный шелковый темно-синий с пышными красными розами по подолу халат, встала и открыла дверь.

Комнату освещал только небольшой торшерчик, свет от которого падал лишь на стол, и пришелец, видимо, не разглядел толком ни Ирину, ни остальных присутствовавших.

В коридоре стоял высоченный плотный мужик с немыслимо красной рожей.

Стелла вспомнила предупреждение Лены Петровой и перепугалась за судьбу цветных паласов, устилавших полы в обеих комнатах номера.

— Д-двушку д-дай? — неуверенно произнося слова, промычал краснорожий.

— Нет у меня двушки! — грубо ответила Ирина и попыталась закрыть дверь.

— Че-его х-хамишь? Я тут знаешь кто? А? Я д-ди-ректор!

— Знаю. Но все равно не дам. Идите-ка проспитесь…

— Н-ну, ты у меня… — Господин директор с неожиданным для его комплекции и состояния проворством шагнул вперед, отодвигая Ирину, и щелкнул выключателем. Свет залил комнату. Стелла зажмурилась. — А-а… Это тут та душечка-пампушечка, которая нахамила Дрюне? А он мне друг! Но я тебя не осуждаю… Я бы сам ему хотел по морде дать… Иногда… Хм, и правда душечка-пампушечка. У-тю-тю! — Он, по-обезьяньи вытянув губы, двинулся к похолодевшей Стелле.

Оторвавшись от стены, на которую опирался, он потерял равновесие и едва не упал. Видимо, хмель совсем одолел его — справившись с непослушными ногами, он точно забыл про Стеллу и тупо уставился на Ирину:

— Интересно, ч-что ты у меня в номере делаешь?

— Я не у вас в номере, но сейчас вас туда отведу… — ласково, прямо-таки нежно пропела Ирина.

— Д-да? Ну веди… — милостиво согласился директор.

Ирина, поддерживая, вывела его в коридор, и… через мгновение раздался вопль краснорожего:

— Эй, эй, ты что?!

Послышался грохот падения.

Запыхавшаяся Ирина, задыхаясь от смеха, ворвалась в номер.

— Ты что? — округлив глаза, спросила Стелла.

— Я… Я… Я его покружила и отпустила… — еле выговорила Ирина. — Он теперь там лежит… У соседнего номера.

* * *

Стелла проснулась от крика. В соседней комнате шло бабье «совещание».

— А я и не претендую на две смены! Либо полторы, либо пишите ночную! — Ирина говорила на повышенных тонах, а Светлана Ивановна слабо оборонялась.

— Вы работали с шести до половины одиннадцатого!

— С трех до половины двенадцатого! — Это уже была Людмила Васильевна, не менее возбужденная, чем Ира и Светлана Ивановна.

— До двадцати минут!

— Ага! — возликовала Ирина. — Сами сказали! Кстати, смена действительно назначена была с трех, а остальное нас не волнует.

— Директор не подпишет! — не сдавалась Светлана Ивановна.

— Это мое дело, — рассмеялась Ира. — И вообще, Свет, давай я тебя избавлю от забот о ведомостях по групповке, как на «Сделано в СССР», а?

— Не подпишет…

Стелла поняла, что Светлана Ивановна уже сдалась, и встала. Сегодня, если верить расписанию, их ожидала «дорожка» и «банкет».

— Ира, я с тобой пойду! — вырвалось у нее неожиданно. Потом, объясняя для себя свой поступок, она поняла, что просто испугалась за Ирину — в конце концов, она, Стелла, тоже была участницей вчерашней хулиганской проделки, учиненной над краснорожим директором.