Стеклянный трон - [18]

— Можно было бы и вообще не устраивать никаких состязаний.

— Ты так говоришь, поскольку боишься потерять изрядную сумму денежек, — ответил король.

Он, к счастью, не понимал, что поиски претендента принц затеял совсем с иной целью. Дорина интересовали не деньги и не выигрыш. Он ухватился за эти поиски, чтобы вырваться из-под отцовского гнета и на какое-то время ощутить себя свободным человеком.

Дорин внутренне собрался и произнес слова, которые мысленно повторял весь обратный путь из Эндовьера:

— Могу ручаться: она способна сразу же приступить к выполнению своих обязанностей. Ее не надо учить и готовить. Я уже говорил вам, отец: глупо устраивать эти состязания.

— Если ты не начнешь думать над своими словами, я велю отдать тебя этой девчонке… для упражнений.

— И что тогда? Холлин станет наследным принцем?

— Я знаю, что говорю, Дорин, и не тебе сомневаться в моих словах, — прорычал отец. — Ты вот думаешь, что эта… девка способна победить. Не забывай, что герцог Перангон выставил куда более сильного претендента — Кэйна. Ты поступил бы куда разумнее, если бы нашел кого-то ему под стать. Кэйн получил на полях сражений отличную закалку кровью и железом. Вот настоящий королевский защитник.

Дорин сжал кулаки, но король не заметил этого жеста, поскольку принц не вынул рук из карманов.

— Отец, а вы не находите, что само слово «защитник» звучит здесь весьма странно, учитывая, что наши «защитники» не более чем преступники?

Король поднялся с трона и указал на карту, что была нарисована на дальней стене зала для совещаний.

— Я король Адарлана, а вскоре стану правителем всей Эрилеи. Ты не смеешь сомневаться в моих решениях.

Дорин понял, что зашел слишком далеко. Существовала едва различимая граница между сыновним своеволием и открытым неповиновением. Граница, которую наследный принц всегда, при любых обстоятельствах, старался не переступать. Он торопливо пробормотал извинения.

— Мы воюем с Вендалином, — продолжил отец. — Меня повсюду окружают враги. Кто лучше сможет выполнять мою волю, как не тот, кому я дам не только шанс заново начать жизнь, но и щедро вознагражу за верную службу?

Видя, что Дорин молчит, король улыбнулся. Принцу стоило больших усилий не содрогнуться под пристальным взглядом отца.

— Перангон сказал мне, что в поездке ты вел себя достойно.

— Имея такого сторожевого пса, как Перангон, я и не мог вести себя иначе.

— Я был вынужден отправить его с тобой. Не хватало еще, чтобы потом какая-нибудь крестьянка причитала у ворот замка, что ты разбил ей сердце.

Дорин вспыхнул, но не отвел взгляда.

— Я слишком долго и тяжело трудился, создавая свою империю, и не хочу, чтобы ты осложнял мне дело незаконными наследниками. Женись на достойной девушке, подари мне пару внуков, а потом можешь путаться с кем угодно. Когда сам станешь королем, поймешь правоту моих слов.

— Когда я стану королем, я не буду утверждать, что власть над Террасеном принадлежит мне по сомнительному праву наследования.

Сколько раз Шаол предостерегал его, советуя в разговорах с отцом взвешивать каждое слово. Но порою Дорин, сам того не желая, вдруг превращался в избалованного мальчишку, которому обязательно нужно выложить взрослым свое мнение.

— Не глупи, Дорин. Рассчитываешь задобрить этих мятежников? Да ты им хоть самоуправление предложи, они все равно наколют твою голову на пику и выставят перед воротами Оринфа.

— Возможно, вместе с головами моих незаконных наследников, если мне повезет их заиметь.

Король наградил его язвительной улыбкой.

— Сын мой среброустый, твое детство давно кончилось, а ты так и не понял, что слова бывают опаснее стенобитных орудий.

Некоторое время отец и сын молча смотрели друг на друга, потом Дорин заговорил снова:

— Я знаю: наши войска несут потери, штурмуя прибрежные крепости Вендалина. Разве вы не усматриваете в этом знак предела ваших возможностей? Ну сколько можно играть в бога?

— Играть? — усмехнулся король, показав желтые кривые зубы. — Я не играю. И то, чем я занимаюсь, отнюдь не игра.

Дорин весь напрягся.

— Какой бы милашкой ни казалась тебе эта девчонка, она ведьма. Держись от нее подальше, понял?

— Вы о ком? О Селене? Я вижу в ней прежде всего искусного ассасина.

— Она опасна. Не думай, что за свое вызволение из Эндовьера она будет тебе благодарна по гроб жизни. У нее на уме только одно — сбежать отсюда. А в тебе она видит лишь средство осуществить побег, и не более того. Учти, если ты закрутишь с ней, последствия будут самыми печальными. Получишь вдвойне: и от нее, и от меня.

— А если такое случится, что вы предпримете, отец? Отправите нас обоих в соляные копи?

Раньше чем Дорин успел произнести последнее слово, отец набросился на него. Тыльной стороной ладони король отвесил сыну звонкую пощечину. Принц пошатнулся, но устоял на ногах. У него пылало все лицо. Боль и горечь унижения слились воедино, и Дорину стоило немалых усилий сдержать слезы.

— Ты не только мой сын, ты прежде всего мой подданный, — сердито отчеканил король. — Я — твой правитель. Так что изволь мне подчиняться, Дорин Хавильяр, иначе тебе это дорого обойдется. И учти, больше я не потерплю подобных разговоров!