Стеклянный страж - [4]

Минут пять спустя, когда Меф, помогая на добровольных началах гипермаркету, утилизировал просроченный йогурт, в дачном отделе возникла Вихрова. Злая и продрогшая. На Нате были белая юбка с нашитыми лепестками, желтый купальник и черная шапочка с усиками. Сзади к купальнику были прикреплены маленькие крылья.

– Ты кто, ромашка? – спросил Меф.

– Слепой, что ли? Пчела я! – простуженным голосом ответила Ната. И в самом деле: она была сердита, как пчела, и разве что не жужжала.

– А почему юбка белая, а не полосатая?

– Потому что пчела сидит на ромашке! Вот сейчас я присяду и буду на ромашке! Ясно тебе? Глаза протри!!!

Меф не понял, как можно одновременно быть и ромашкой и пчелой, но оставил свои сомнения при себе. Слишком заметно было, что Вихрова не в духе. Мефодия она не видела давно, но смотрела на него кисло, не пытаясь притвориться, что рада. Это было даже не равнодушие, а нечто более глобальное. Как для антарктического пингвина не существует африканского страуса, так и Мефа для Вихровой тоже не существовало. Они обитали на разных материках, между которыми не было морского сообщения.

– Уступи девушке место! – буркнула Ната Чимоданову.

– Перебьешься! – отвечал Петруччо.

Вихрова молча взяла двумя руками край гамака, дернула вверх и, стряхнув с него Чимоданова, как кучу мусора, улеглась сама. Оказавшийся на полу Петруччо без особой обиды лягнул Вихрову через гамак и переполз на надувные матрацы.

Меф прикинул, что такой, как Чимоданов, вполне может стать мужем такой, как Вихрова. Они будут говорить друг другу «отвали!», раздраженно смотреть друг на друга и пинками вышибать друг из-под друга табуретки, если кто-то из них захочет присесть. И при всем том это будет прочная и вполне себе счастливая семья, поскольку оба принимают эти правила игры.

Послышался шум и звук «дреньк-дреньк», точно колесики спешили по плитам.

Кометой вырвавшись из дверей подсобки, по проходу прокатился на роликах деловитый худощавый мужчина лет сорока, в круглых очочках, строгом костюме, галстуке и белоснежной рубашке. На лице у него были написаны нетерпение и охотничий азарт. В одной руке он держал планшет с прикрепленной бумагой, а в другой – шариковую ручку. Не доехав немного до мангалов и матрацев, он свернул в отдел садового инвентаря – царство леек и лопат. Пчелка и банан спешно залегли.

– Уф! Кажись, не заметил! – сказала Ната, трусливо высовывая голову.

– Кто это? – спросил Меф.

– Американец! Контрольщик! Кого подловит – тому лишнюю смену отработки! – шепнула Вихрова и, сорвавшись с места, кинулась в молочный отдел.

На купальнике подпрыгивали крылышки. Правое торчало вверх, точно было уже на взлете. Левое же определенно шло на посадку.

Петруччо встал и неспешно отряхнул колени.

– А ты почему не бежишь? Он же на роликах! – поинтересовался Меф у Чимоданова.

– В том-то и дело, – согласился Петруччо, таинственно прислушиваясь.

В отделе садового инвентаря послышался грохот. Из прохода, прыгая, выкатилось ведро и куда-то заспешило. Банан удовлетворенно ухмыльнулся.

– Что случилось? – спросил Меф.

– Я так думаю, шланг размотался! Покупатели, понимаешь, иногда разматывают, а замотать забывают. Особенно за поворотом, где сразу не затормозишь, – печально сообщил Петруччо.

Он вновь улегся на освобожденный Вихровой гамак и, раскачиваясь, пояснил:

– Это главная причина, почему ни одна страна никогда не завоюет Россию. А если и завоюет, то вылетит отсюда пробкой. У нас слишком развито партизанское мышление.

Чимоданов воровато огляделся, будто кто-то способен был подслушать его в наполненном музыкой и рекламой гипермаркете. Наклонившись к Мефу, он прошептал:

– Сейчас-то уж не вышибут, если спрошу… Неоткуда больше. Ты хоть что-то помнишь?

– И что я должен помнить?

– Кто ты такой.

– И кто я такой? – спросил Меф.

– Повелитель мрака… только тебя вроде как отфутболили!.. И нас вместе с тобой! – сказал Чимоданов, с прищуром всматриваясь в Мефа. – Что ты об этом думаешь? Не хочешь с ними со всеми разобраться?

– Еще колбаска-то есть? Как-то с колбаской у тебя хиленько! – произнес Меф, заканчивая ревизию просрочки.

Если Чимоданов и ожидал особой реакции, то он ее не дождался.

Петруччо подождал еще немного и сердито встал.

– Ну ты больной! Подчеркиваю: я же тебе правду сказал! Ты любимый ученик Арея! И дрался ты классно! Только Лигул Арея подсидел, а ты перебежал к свету! Мог бы все иметь, а сейчас что? Подносы таскаешь в забегаловке! В походы ходишь комаров кормить! Отдых для нищих! – воскликнул он, неохотно нахлобучивая костюм.

Банан перелез через ограждение дачного отдела и неуклюже затопал по ближайшему проходу. Слово «до свидания!» Чимоданов никогда не говорил из тех же соображений, что и «привет!». Иногда, правда, бросал «давай!» или в виде великого одолжения «ну давай!».

– Все бы неплохо! Но башка внутри ужасно чешется, а почесать нечем! Руку не подсунешь! – пожаловалась демоническая личность, уныло махнув Мефу желтой варежкой.

* * *

Вскоре после ухода Чимоданова Меф тоже заспешил. Спрятав коробку с просрочкой между пачками с шашлычным углем, он направился к выходу из гипермаркета.

У кассовой зоны, когда Буслаев проходил через рамку, его свежекупленная сумка вдруг зазвенела. В ту же секунду рядом выросли два охранника в синих рубашках. Один средних лет – мощный, усатый, спокойный, с округлым брюшком и цепью, висевшей высоко, на ключицах. Другой молодой, поджарый, с рытвинами от сошедших угрей и, как определил Меф, «дерганый». Такие всегда легко распускают в конфликтах руки, и вообще движения у них сильно опережают голову.