Стеклянный город - [31]

Дождь прекратился, и, хотя небо было в тучах, далеко на западе появился небольшой просвет. Шагая по Риверсайд-драйв, Куин вдруг сообразил, что больше Стилмена не преследует. Ощущение было такое, будто он перестал быть самим собой. Ведь две недели он ходил за стариком по пятам. Что бы Стилмен ни делал — Куин делал то же самое; куда бы Стилмен ни шел — он шел следом. Его тело не привыкло к вновь обретенной свободе, и первые несколько кварталов Куин брел старческой, шаркающей походкой. Магия больше не действовала, однако тело об этом еще не догадывалось.

Дом, где жил Остер, находился в глубине длинного квартала, между 116-й и 119-й стрит, к югу от Риверсайдской церкви и памятника Гранту. От всего здания, с его блестящими дверными ручками и чисто вымытыми стеклами, веяло буржуазной благопристойностью, которая в тот момент показалась Куину весьма привлекательной. Квартира Остера находилась на одиннадцатом этаже; Куин нажал на кнопку звонка, ожидая, что придется вести с хозяином сложные переговоры через домофон, однако замок щелкнул, и Куин, открыв дверь, вошел в подъезд, сел в лифт и поднялся на одиннадцатый этаж.

Дверь ему открыл высокий смуглый мужчина лет тридцати пяти, в мятых брюках и с двухдневной щетиной. В правой руке, между большим и указательным пальцами, он держал авторучку без колпачка, которой, как видно, только что писал. Мужчина явно не ожидал увидеть перед собой незнакомого ему человека.

— Да? — не без удивления спросил он.

— Вы, очевидно, ждали кого-то другого? — спросил в свою очередь Куин; он держался подчеркнуто вежливо.

— Жену, если это вас интересует. Потому и открыл дверь.

— Простите, что побеспокоил, — извинился Куин. — Мне нужен Пол Остер.

— Я Пол Остер, — отозвался хозяин квартиры.

— Не могли бы мы поговорить? Это очень важно.

— Поговорить о чем?

— В двух словах не ответишь. — Куин окинул Остера понурым взглядом. — К сожалению, все очень запутано. Очень запутано.

— Имя у вас есть?

— Простите. Конечно есть. Куин.

— Куин… А дальше?

— Дэниэл Куин.

Это имя, по всей видимости, что-то Остеру говорило, и он с минуту смотрел на Куина отсутствующим взглядом, словно пытался что-то вспомнить.

— Куин… — пробормотал он. — Откуда-то ваше имя мне известно… — И он замолчал вновь, продолжая рыться в памяти. — Вы случаем не поэт?

— Был когда-то, — ответил Куин. — Но стихи не пишу уже очень давно.

— Это вы несколько лет назад издали книгу… Как же она называлась? Вспомнил. «Неоконченное дело». Небольшая такая книжка в синем переплете.

— Да, я.

— Мне она очень понравилась. Я все надеялся, что вы напишете еще что-нибудь. Я уж думал, с вами что-то произошло.

— Ничего не произошло. Пока жив. Если это можно назвать жизнью.

Остер открыл дверь пошире и жестом пригласил Куина войти. В квартире было довольно симпатично: какие-то длинные, узкие коридоры, повсюду книги, на стенах картины неизвестных Куину художников, по полу разбросаны детские игрушки: красный грузовик, плюшевый мишка, зеленый инопланетянин. Остер повел его в гостиную, усадил на старенький стул с потертой спинкой и пошел на кухню за пивом. Вернулся с двумя бутылками, поставил их на какой-то деревянный ящик, служивший кофейным столиком, а сам сел на диван.

— Вы пришли поговорить о литературе? — начал он.

— Нет. — Куин покачал головой. — Если бы. К литературе наш разговор не имеет никакого отношения.

— О чем же в таком случае?

Куин помолчал, окинул глазами комнату, ничего при этом не увидев, и наконец промямлил:

— По-видимому, произошла досадная ошибка. Я ведь, собственно, ищу Пола Остера — частного детектива.

— Кого-кого?! — Остер засмеялся, и от этого смеха все разлетелось в пух и прах. Куин вдруг понял, что несет сущий вздор. С тем же успехом он мог искать Папу римского.

— Частного детектива, — тихо повторил он.

— В таком случае вам нужен, боюсь, другой Пол Остер.

— Но в телефонной книге другого нет.

— Очень может быть. Только я не детектив.

— Кто же вы в таком случае? Чем занимаетесь?

— Я писатель.

— Писатель?! — Куин был безутешен.

— Простите, — сказал Остер, — но так уж получилось.

— В таком случае надеяться больше не на что. Это просто дурной сон.

— Я совершенно не понимаю, о чем вы говорите.

И Куин все ему рассказал. От начала до конца. Со всеми подробностями. После исчезновения Стилмена он находился в постоянном напряжении, и теперь его прорвало. Он говорил и говорил. О ночных телефонных звонках Полу Остеру, о том, как он по непонятной для самого себя причине согласился вести это дело, о встрече с Питером Стилменом, о разговоре с Вирджинией Стилмен, о том, как он прочел книгу Стилмена-старшего, как следовал за ним по пятам с Центрального вокзала, о ежедневных скитаниях Стилмена по городу, о его саквояже, о хламе, который он подбирал, о загадочных картах, напоминавших своими очертаниями буквы алфавита, о беседах со Стилменом и о его неожиданном исчезновении. Когда история подошла к концу, Куин спросил:

— Вы, должно быть, считаете меня сумасшедшим?

— Нет, — ответил Остер, который на протяжении всего рассказа не проронил ни слова. — На вашем месте я, вероятно, делал бы то же самое.

Эти слова успокоили Куина, он испытал такое чувство, будто кто-то наконец согласился разделить с ним его ношу. Его подмывало заключить Остера в объятия, торжественно объявить ему, что теперь они закадычные друзья.