Стеклянные книги пожирателей снов - [37]

— Я люблю маскарады, но они вызывают у меня неприятное ощущение, потому что в масках люди позволяют себе выходить за рамки принятых в обществе норм, в особенности на таких больших собраниях и в таких огромных домах. Анонимность может создать ощущение безнаказанности, и, откровенно говоря, тут может произойти что угодно. Уверена, что дальнейших объяснений не требуется.

Чань снова покачал головой.

— Сопровождал меня в тот вечер… наверно, его можно назвать другом семьи… Он немного старше меня, в душе он хороший человек, но слабый, что стало причиной его деградации — пьянство, азартные игры и глупая неосмотрительность в связях, но тем не менее ради старой семейной дружбы и присущей ему искони — во что я верю всей душой — внутренней доброты я решила попытать счастья и со своей стороны приложить усилия к тому, чтобы вернуть его в приличное общество. Такое мероприятие, видите ли, невозможно провести безукоризненно. Дом велик, и гостей было много — и в таком месте (даже в таком месте) появляются люди, которым там, прошу прощения за каламбур, вовсе не место; приходят без приглашения, без должного уважения, без каких-либо иных намерений, кроме поиска личной выгоды.

Чань согласно кивнул, прикидывая, в какой именно момент ему следует пуститься наутек и сколько ее сообщников, возможно, ждут его внизу на лестнице.

— Потому что… — Голос ее сорвался, в уголках глаз появились слезы.

Она открыла сумочку и принялась рыться в ней в поисках платка. Чань знал, что ему следовало бы предложить ей свой, но он также знал, в каком состоянии тот находится, а потому не стал это делать. Она нашла наконец платок и промокнула нос и глаза.

— Простите меня. Это случилось так внезапно. Вы, наверно, довольно часто сталкиваетесь с людьми, находящимися в отчаянии?

Он кивнул. В отчаянии, причиной которого был он сам… но вдаваться в эти подробности он не счел нужным.

— Наверно, это ужасно, — прошептала она.

— Ко всему привыкаешь.

— Может быть, это-то и хуже всего. — Она сунула платок назад в сумочку. — Извините. Позвольте, я продолжу. Так вот, прием был очень большой, и нужно было говорить со множеством людей кроме Лидии и принца Карла-Хорста, а потому я была почти все время занята. Вечер продолжался, и тут я вдруг заметила, что моего сопровождающего уже некоторое время рядом со мной нет. Я принялась его искать, но его нигде не было. Мне удалось заручиться помощью общих друзей, и мы как могли осторожно принялись обыскивать соседние помещения, думая, что он, может быть, выпил лишнего и уснул. Но оказалось, мистер Чань — Кардинал… что он убит. Поговорив с другими гостями, я пришла к убеждению, что мне известна личность убийцы. И я хочу — мне бы хотелось, если бы вы взялись за такую работу, — чтобы вы нашли этого человека.

— И выдал его властям?

— Выдали его мне. — Она, не дрогнув, выдержала его взгляд.

— Понятно. И что это за человек?

Он шевельнулся, готовый в любое мгновение прыгнуть на нее. Приставив бритву к ее горлу, он смог бы пройти сквозь строй ее соучастников, сколько бы их ни было.

— Молодая женщина. Небольшого роста, каштановые вьющиеся волосы, светлая кожа, хорошенькая, но простоватая на вид. На ней были зеленые сапожки и черный дорожный плащ. Судя по тому, каким образом был убит мой друг, она чуть не вся должна была быть перепачкана кровью. Назвалась она Изобела Гастингс, но это явная ложь.

* * *

После этого он задал ей ряд вопросов, но мысли его отчасти были заняты другим — он пытался осмыслить это совпадение. Розамонда больше ничего не могла сказать об этой женщине — предположительно та была проституткой высокого полета, иначе непонятно, как бы она могла так легко попасть в дом, но Розамонда понятия не имела, как та появилась и каким образом исчезла. Она спросила — чтобы иметь представление, — какую плату он обычно берет за свои услуги. Он назвал сумму и сказал, что на тот гипотетический случай, если он примет ее предложение, им нужно договориться о месте, где можно будет встретиться. Она оглянулась и сказала, что Библиотека прекрасно подходит для таких встреч, а письмо для нее можно оставить в отеле «Сент-Ройял». С этими словами она поднялась — Чань встал вместе с ней — и протянула ему руку. Он чувствовал себя полным кретином, но ничего не мог с собой поделать — нагнулся и поцеловал ее запястье. Он не двинулся со своего места — наблюдал, как она уходит, и порывистые движения ее удаляющейся фигуры вполне отвечали его мятущимся мыслям.

* * *

Прежде всего он отправил письмо Джону Карверу, прося его подтвердить, что адвокат действительно рекомендовал его оказавшейся в трудном положении молодой женщине. Теперь ему нужно было поесть. В последний раз он ел день назад — пирог с мясом на площади Святой Изобелы — и сильно проголодался. В то же время, спускаясь по мраморным ступеням у парадного подъезда библиотечной лестницы на улицу, он не мог отделаться от подозрения, что его тайны раскрыты. Он прошел два квартала на запад по направлению к площади с кварталом магазинов, остановился у нового киоска, делая вид, что разглядывает газету. Из Библиотеки за ним, похоже, никто не шел, но это ничего не значило — если он имеет дело с людьми искушенными, они могут поджидать его в любом из посещаемых им мест или в доходном доме, где он снимает комнату. Он положил газету и протер глаза.