Стая - [19]

Пригни голову, Сесилия. До свободы всего год.

Когда мои часы звенят, Тайлер встает со своего места и идет к бильярдному столу, а на его место садится Доминик, держа в руке журнал и кожаную сумку.

– Четко двадцать минут, – хвалю я его. Доминик расстегивает сумку и вытаскивает из нее содержимое. В ответ мне снова молчание.

«Я слышала, что они делят женщин».

В голове эхом звучат слова Мелинды. Но с нравом Доминика я не могла себе вообразить подобный расклад событий. Или мое присутствие так действует ему на нервы, что он ушел в себя? У него ко мне явные претензии, и это бросалось в глаза с самой первой встречи.

Неужели это было всего лишь вчера вечером? Кажется, будто прошла целая жизнь, и мне совершенно комфортно на коленях у Шона.

Доминик кладет журнал себе на колени и вытаскивает недвусмысленные самокрутки и большой пакет «травки».

В подростковом возрасте я бы не осмелилась приблизиться к подобной компании. Всегда боялась последствий. Для них это всего лишь один очередной вечер, тогда как для меня – вступление в совершенно новый мир.

– Где бродила, о чем думала? – шепчет Шон, водя пальцами по моей руке, и от этого движения по коже пробегает дрожь.

Я оглядываюсь на него и отвечаю, видя, что наши губы разделяет всего несколько сантиметров:

– Ни о чем, день был тяжелый.

Чувствую, как его тело чуть напрягается, и мы стреляем друг в друга взглядами, бросая вызов. Если сегодня вечером он меня поцелует, я не откажу. Это я точно знаю. Но окружающей меня наэлектризованности хватает. Я тону в тестостероне, не зная, откуда его столько. Впервые в жизни я настолько безрассудна, что подаю недвусмысленные знаки, и вряд ли меня это волнует. Шон отводит глаза первым, но ведет пальцем по моей руке, и я понимаю, что он правильно понял мои намеки. И в ту секунду я понимаю: если он сделает первый шаг, то это произойдет в приватной обстановке. Я поворачиваюсь и оглядываю гараж, где все ведут непринужденные беседы, подшучивая друг над другом, как это бывает только при очень близких семейных отношениях. Доминик тем временем мастерски скручивает на коленях косячок. Я завороженно смотрю, как он смачивает бумагу, облизывая ее языком. Глаза его опущены, темные ресницы порхают над точеными скулами. Когда он поднимает голову и смотрит на меня своим хмурым взглядом, осторожно проводя языком по клейкой части, у меня непроизвольно открывается рот.

Чтоб меня.

Шон крепче прижимает меня к себе, и мне приходится сдвинуть ноги. Доминик чертыхается, пытаясь подхватить траву, чтобы она не просыпалась с журнала у него на коленях. Он опасно щурится, когда Шон начинает смеяться. Я льну к Шону, к его твердым мышцам, а Доминик снова высовывает язык, искусно смачивая слюной бумагу.

Как только косяк готов, включается музыка, и разговоры становятся громче. С этого момента я ловлю кайф, но не совсем понимаю, от чего именно. Наверное, от всего в совокупности.

Глава 9

Я просыпаюсь от того, что мне пальцами ласково убирают волосы с лица. Открыв глаза, вижу Шона, сидящего передо мной на корточках, его карие глаза полны нежности. Понятия не имею, когда успела вырубиться, но замечаю, что в уголках рта скопилась слюна. Шон смотрит на меня.

– Я попрошу Доминика отвезти тебя домой, а Тайлер поедет за вами на твоей машине.

– Сколько времени?

– Четвертый час ночи.

– Черт, я так долго проспала? – Я приподнимаюсь и провожу рукой по волосам. Пытаясь очухаться, начинаю подозревать, что за мной наблюдают. Поднимаю голову и вижу, что на меня смотрит Доминик. Он внимательно следит за нашим разговором. Я отвечаю Шону, смотря на Доминика: – Почему он меня отвезет?

Шон следит за моим взглядом.

– Я живу тут рядом, и мне нужно закрыть мастерскую, – угрюмо отвечает он.

Я смотрю на Шона.

– Что-то нерадостный у тебя голос.

Шон дарит мне свою фирменную лучезарную улыбку, словно пытается стряхнуть раздражение.

– Я хотел тебя отвезти.

– Так отвези, – осипшим голосом прошу я, прогоняя сонливость. – Ты же больше тут не работаешь?

– Только сегодня, – скрежеща зубами, отвечает он.

– Ладно. – Я встаю. – Но я сама доеду.

– Пусть он тебя отвезет, – настойчиво просит Шон. – Ты долго спала. Надышалась всякой крепкой хренью. Так будет безопаснее.

Мне немного не по себе. Я провела в накуренном гараже несколько часов, и голова еще была затуманена, поэтому киваю. Я не освоила езду по горным дорогам, особенно с наступлением темноты, поэтому решаю не искушать судьбу.

Выйдя на улицу, я вдыхаю свежий воздух и бреду за молчаливым Домиником к глянцевому старому «Камаро» черного цвета.

– Мило, – замечаю я, когда он открывает мне дверь. Бросаю взгляд назад и вижу стоящего на пороге мастерской Шона, который внимательно за нами наблюдает. Я улыбаюсь и машу ему на прощание, а потом вижу, как он переводит взгляд с Доминика на меня, а после наигранно мне улыбается. К этой минуте я видела достаточно искренних улыбок Шона, что понимаю разницу. Он зол. Я оглядываюсь на Доминика и вижу, какой суровый взгляд он кидает на Шона, а потом подгоняет меня сесть в машину и захлопывает дверь. Я едва успеваю понять, что происходит, как Доминик уже садится за руль и заводит «Камаро». Начинает громко орать музыка, и я подскакиваю на месте; урчащий мотор тоже щекочет мне нервы. Доминик не утруждается сделать потише, а поступает как раз наоборот, повернув рукоятку на максимум и пресекая на корню всяческую возможность завести разговор.