Статус — цивилизация - [11]

Но на Омеге спокойствие не может длиться долго.

Однажды, далеко за полдень, когда Баррент уже закрывал свой магазин, к нему вошел очень странный клиент. Это был мужчина лет пятидесяти, коренастый, со строгим смуглым лицом, одетый в красный до голени балахон и сандалии на босу ногу. Вокруг талии он был подпоясан ремнем из сыромятной кожи, с которого свисали темная книжечка и кинжал с красной рукоятью. Он производил впечатление чрезвычайно сильного и авторитетного человека. Баррент не смог определить его статус.

— Собственно говоря, я уже закрываю магазин, сэр, — сказал Баррент. — Но если вы желаете что-нибудь купить…

— Я пришел сюда не покупать, — ответил посетитель. Он позволил себе слегка улыбнуться. — Я пришел сюда продавать.

— Продавать?

— Я — священник, — пояснил вошедший. — Вы — новичок в моем округе. Я не замечал вас на службе.

— Я ничего не знал…

Священник поднял руку.

— И по церковному, и по светскому праву, неведение не служит достаточным оправданием для неисполнения своего долга. Более того, неведение может быть наказано как акт добровольного пренебрежения — согласно Закону 23 года о Тотальной Личной Ответственности, не говоря уже о Малом Дополнении. — Он снова улыбнулся. — Однако, речь пока не идет о том, чтобы вынести вам дисциплинарное наказание.

— Рад это слышать, сэр, — сказал Баррент.

— Надлежащая форма обращения — «дядя», — поправил его священник. — Я — дядя Ингмар, и я пришел рассказать тебе об ортодоксальной религии, суть которой — поклонение чистому и трансцендентному духу Зла, нашему вдохновителю и нашему утешителю.

— Я буду крайне счастлив услышать о религии Зла, дядя. Не пройти ли нам в гостиную? — предложил Баррент.

— Во всех отношениях, весьма любезное приглашение, племянник, — согласился священник и последовал за Баррентом в его квартирку за магазином.

Глава 6

— Зло, — начал священник после того, как удобно устроился в лучшем кресле Баррента, — это Сила внутри человека, которая служит для нас источником могущества и выносливости. Поклонение Злу — это, в сущности, поклонение самому себе, и, таким образом, единственно правильное поклонение. Зло, которому ты поклоняешься, — есть идеал существа общественного, человека, довольствующегося своей нишей в социуме и в то же время готового ухватиться за любую возможность продвинуться вверх по социальной лестнице, человека, который с достоинством встречает смерть, а убивает, не терзаемый унизительным пороком жалости. Зло жестоко, поскольку оно — истинное отражение безразличной и бессмысленной Вселенной. Зло вечно и неизменно, хотя оно является к нам в разнообразных и многочисленных видах протеиновой жизни.

— Не хотите ли немного вина, дядя? — спросил Баррент.

— Спасибо, это очень предусмотрительно, — поблагодарил дядя Ингмар. — Как бизнес?

— Хорошо. Правда, на этой неделе несколько вяловато.

— Люди уже не проявляют того интереса к отравлениям, — посочувствовал священник, мрачно потягивая вино. — Разве можно их сравнить с теми временами, когда я был мальчишкой, только что расстриженным и высланным с Земли. Однако, я говорил с тобой о Зле.

— Да, дядя.

— Мы поклоняемся Злу, — сказал дядя Ингмар, — воплощенному в образ Черного, этого рогатого и страшного призрака нашего времени. В Черном мы находим семь главных грехов, сорок преступлений и сто одно правонарушение. Нет преступления, не содеянного Черным, Зло безупречно, как и подобает его природе. Таким образом, мы, несовершенные существа, строим себя, взяв за образец его совершенство. И Черный иногда вознаграждает нас, появляясь перед нами в ужасной красоте своей огненной плоти. Да, племянник, мне действительно выпала честь видеть его. Два года назад он появился перед закрытием Игр, и год назад тоже.

С минуту священник предавался размышлениям о божественном появлении. Затем продолжил:

— Поскольку мы признаем, что в Государстве потенциал Зла больше, нежели в отдельном человеке, мы поклоняемся Государству как высшей — по отношению к человеку — Силе, хотя и не достигающей уровня божества.

Баррент кивнул. Он едва не засыпал, и ему стоило огромных трудов не давать глазам закрыться. Низкий монотонный голос дяди Ингмара, читающего лекцию о такой обыденной вещи, как Зло, производил на него усыпляющий эффект.

— Однако, возникает вполне резонный вопрос, — тянул свое дядя Ингмар. — Если Зло — это высочайшее достижение человеческой природы, зачем тогда Черный позволяет существовать во Вселенной Добру? Проблема Добра веками беспокоила непосвященных. Сейчас ты узнаешь ответ.

— Да, дядя? — поддакнул Баррент, украдкой ущипнув себя за бедро, чтобы не заснуть.

— Но сначала, — сказал дядя Ингмар, — давай определим наши термины. Давай изучим природу Добра. Давай смело и бесстрашно посмотрим в лицо нашему великому противнику и сорвем покров тайны с истинных черт его физиологии.

— Да, — согласился Баррент, раздумывая, не следует ли ему открыть окно. Ему казалось, что веки налились свинцом, и чтобы не давать им закрыться, требовались стальные подпорки. Он с силой потер глаза и попытался вслушаться в слова священника.

— Добро — это состояние иллюзии, — продолжал дядя Ингмар своим ровным, монотонным голосом, — которое приписывает человеку несуществующие атрибуты, такие как альтруизм, гуманность и благочестие. Как мы можем доказать, что Добро — иллюзия? Очень просто: во Вселенной есть только человек и Черный, и поклонение Черному — это поклонение предельному выражению своего я. Таким образом, раз мы доказали, что Добро является иллюзией, мы должны признать его атрибуты несуществующими. Понятно?