Статский советник Евграф Тулин - [162]

Дверь тихо открылась, человек держащий в левой руке фонарь, в правой револьвер, посмотрел внутрь помещения, туда где стояли кровати. Сделал шаг вперёд, в комнату.

– Хороша встреча, Агей, – громко сказал сыщик, держа его на прицеле револьвера.

– Не балуй. Просто посмотреть хотел, что за люди меня ищут. Рад встрече, Шило. Молодец, врасплох вас не застанешь! Чего не спишь? – спокойно проговорил хозяин трактира, опуская револьвер.

– «Много спать – мало жить, что проспано, то прожито». Тебя жду, пока на завтрак пригласишь!

– Ладно, не ерепенься. Буди Крота, пойдем чаю выпьем, поговорим. Можно и перекусить чего. Я недавно приехал. Как появился, половой и говорит, что залётные в трактире, ведут себя нагло, меня ищут. Деньги имеются. По виду деловые. Вот и решил проверить. Сами знаете, на дороге стоим, а здесь «ухо надо держать востро». Спускайтесь в низ, поговорим. Жду, – с этими словами хозяин развернулся и в сопровождении помощника, пошёл на первый этаж.

Сыщик разбудил Егор Егоровича и через четверть часа спустился с ним в харчевню. Хозяин ждал в малом зале. Время дошло почти до пяти утра, без малого. На столе стоял разогретый самовар, лежали пироги, прочая снедь.

– Садитесь, встретим утро с чаем. Небось болит голова после вчерашнего? – улыбаясь сказал Агей.

– Есть немного, твоя правда, – ответил Евграф, садясь за стол и делая вид, что голова действительно, болит с похмелья. Рядом он небрежно бросил баул. Кротов поддержал его речь гримасами и ужимками, которые, по его мнению, соответствуют похмельному состоянию человека.

– С чем и зачем пожаловали? – спросил хозяин трактира.

– Вот, входные подарки тебе, часть может поменяешь на деньги, посуда здесь серебряная, кое-что из вещей. Дельце провернули на днях. Половина тебе, половина нам, – заявил Евграф, подвинув ногой баул в сторону Агея.

– Поменяем по хорошему договору. Мне о тебе, Санька-солдат сказывал. Говорил, что дело до меня есть у вас. Кстати, спасибо за помощь в поезде! – ответил трактирщик, передовая баул с ворованными вещами половому.

– Дело есть. Мы с Москвы, с Хитровки с поручением от деловых, только не смогли пока исполнить наказ. Может и поможешь. Приехали к учителю истории и имеем к нему письмо. Но он не простой учитель, он клады ищет. Узнали о нем от одного Московского человека, с которым он переписывается и информацией делиться. Он и предложил, от его имени, одно дело. Клад поднять и в Москву сопроводить для продажи золотых и серебряных украшений, разного старинного оружия, аж тысяча пятисотых годков, правления ещё царей Московских. За эти побрякушки и за старинное оружие в Москве можно хорошие деньги выручить. Но города мы не знаем и имеем опасение, что могут нас мессеры скрутить, если где ошибёмся невзначай. Доля, конечно, у тебя будет своя. Что скажешь на это?

– Кто таков этот учитель, пока не знаю такого. Тула не большой город, мне известно, кто чем промышляет. Поподробнее желательно. Кто таков, где живёт, чем занимается? – ответил озабоченный предложением Агей.

– Учитель этот проживает на Подьяченской улице, не далеко от Хлебной площади и Всехсвятского кладбища. Зовут Никифор Никифорович. Может, знаешь его? – спросил сыщик.

– Шило, конечно я знаю этого болтуна. Вы что, всерьез к нему приехали? Он как немного выпьет, так вечно болтает с бабами возле мелочной лавки, стоящей недалеко от его дома, про то, как скоро разбогатеет. Правда, причину предстоящего богатства ни разу никому не сказывал. Вы всерьёз к нему? – спросил удивлённый трактирщик.

– Наше дело малое. Нам старший приказал, вот и выполняем. Так сведёшь или нет? А насчёт болтовни, ты может зря? Вот, почитай газетки Тульские, что там о кладах пишут, – с этими словами сыщик передал Агею три листа, вырванных из разных газет.

Следующие четверть часа прошла в молчанье и негромких звуках, от поднимающихся со стола и опускающихся кружек с чаем, да громких чавканьях Кротова поедающего пироги. Егор Егорович был человек воспитанный в меру, но здесь он очень старался показать из себя человека с улицы, имеющего малые правила нахождения за столом. Агей внимательно читал. Наконец, прочтя, внимательно посмотрел на гостей, даже с какой-то злой досадой, непонятной Тулину.

– А что, Шило, письмецо есть от Хитровских, к Никифору? А кто вами верховодит? – подозрительно спросил трактирщик.

– За «Ивана» у нас Угорич и письмец у нас имеется, – с этими словами сыщик, подмигнул Кротову, который достал из-за пазухи сложенный в четверо листок бумаги передал Агею. Тот развернул и прочитал в слух:

«Московский барыга-торговец сообщил нам о твоем предложении. Артель решила, что оно дельное и решила поддержать. Предлагаем честный договор. Тебе треть дохода после продажи побрякушек. Посылаем к тебе помощников. Нашему слову верь, как сам себе, век с каторги не возвращаться. С приветом от Хитровской вольницы. Угорич – Иван Хитровский.

– Угорича сам не знаю, но слышал много хорошего про него. Говорят, человек дельный и честный, «бродяг» не обижает. Может, и поверю вам. Тем более мне в поезде помогли и Санька-солдат сказывал, что Чулковских босяков от облавы спасли. Всё за вас пока. Хочу уточнить только, легальные вы или не в ладах с полицией? – хитро спросил Агей.