Статский советник Евграф Тулин - [153]

Так и поступили, вернулись в обратную сторону, повернули к реке, переплыли, подождав темноты. Двинулись к подземному ходу, который находился у речки Жабынки. Ход этот был построен нанятыми иноземцами ещё при первом Белёвском князе, держался в глубокой тайне. Осмотрелись, и никого не заметив, удачно вошли в подземный ход. Внутри было сыро, стены были сложены из грубого и необработанного камня, местами из них сочилась вода тонкими ручейками. Вначале приказав товарищам подождать на месте, боярин куда-то отлучился на длительное время, а может слугам и показалось, потому как в темноте время идёт дольше. Вернулся он с факелами, внезапно вынырнув из какого-то низкого хода, один из которых уже горел. Раздав их помощникам, пошли к Белёву. Иногда приходилось идти по пояс в воде. Шли вёрст пять, несмотря на факелы практически на ощупь. Совершив длительный переход, оказались внутри крепости. Прислушались, крепость затихла, народец спал. Только в одном из домов шло веселье, видно Ерш, с собутыльниками, отдыхал от тяжёлого дня. Только виднелись в темной ночи силуэты стрельцов, стоящих у Калужских ворот. Прокрались незаметно к гостевому княжескому дому. Он стоял на отдаление от основной постройки. Возле крыльца нёс службу стрелец. Стрельца решили придушить, но не полностью, а так что б жив остался. Иван и Дмитрий подкрались к нему с подветренной стороны. Один отвлек вниманье бросив камень и зашуршав как будто ползёт кто-то. И когда стрелец зашёл за угол терема, второй быстро приблизившись сзади зажал ему рот и нос одной рукой, обхватил его шею другой и через малое время положил тело на землю, путь был свободен. Для них это было не ново. Часто они ходили за вестями в стан орды Крымчаков, вместе с Тищенковым, когда приходилось участвовать в сраженьях, приводили пленных, захваченных тихо и незаметно. Со стрельца сняли верхний кафтан, его одел Дмитрий. Георгий и Иван тихо вошли во внутрь, в палатах, у образов, молился старый боярин Тихон. На звук осторожно открываемой двери, он повернулся, посмотрел на входящих. Увидев знакомые лица встал с колен.

– Зря вы здесь. В крепости полно стрельцов, не спят, бражничают. Ерш сам беспробудно пьёт и стрельцов поит. Если за мной, то зря, не уйти мне далеко, стар я и болен. К Господу готовлюсь. Про то как тебе уйти от гибели удалось, я догадываюсь. Ерш понять пока не может где стрельцы и где ты. Когда новый отряд прибыл, то старший рассказал, что по дороге никого не встретил. Ерш крепко задумался, особо злой стал. Чем больше злиться, тем больше пьёт, но надо сказать не пьянеет. Утром отряд хочет направить по дороге на Лихвин и дальше на Москву, по поиску пропавших. Ищет грамоту и другие подтверждения твоего рожденья. Да сам знаешь найти ничего не возможно, всё уже у тебя. В дом наш не суйся, там тоже стрельцы. Забирай семью и уходи подальше от Белёва. Как видишь, я прав, хотят сжить они тебя со света. Не дадут тебе жизни ближние бояре Ивана. И ему не дадут по-другому сделать. Власть она иной раз выше родственной крови и дружбы, выше людского. Меня скорее всего в Москву повезут, в приказ к Адашеву. Там будут разбираться. Мне скрывать нечего и таиться, как есть всё и скажу. Если доеду, сил нет совсем. Так что, до Москвы тронуть не просмеют. А там на всё воля Божья. Подойди ко мне, дай благословлю! – закончил свою речь старый боярин.

Георгий подошёл. Названый отец обнял его, поцеловал, перекрестил. Затем прошептал ему на ухо что-то тайное. Затем оттолкнул и сказал: «Иди же спасай семью и себя». После этого отвернулся, стал на колени и вновь начал молиться древним образам. За пределами строения послышался шум. Георгий с Иваном прислушались.

– Ну что стоишь и думаешь, как будто бы не слышишь? Менять тебя пришёл. Ерш сказал заменить, что б ты тоже отдохнул. Хороший у нас сотник, поутру по округе искать семью этого боярина начнем. Есть человек, который готов показать все укромные места, где схорониться они могут. Ерш с ним договорился, за плату покажет.

Это был стрелец, прибывший на смену. Договорить он не успел, раздался приглушённый стон и хрип. Видимо Дмитрий как-то успокоил его и обезвредил. Тищенков со слугой выскользнули из терема. Перед крыльцом лежал убитый ножом в сердце второй стрелец.

– Зачем ты так? Всё уходим, – только и сказал Тищенков.

– По другому не получилось, побоялся шума. Больно уж здоровый и крепкий, – ответил Дмитрий.

Вернулись тем же путём, каким и пришли. В ночь поскакали к сторожке. Только по пути завернули в лес. Там Иван и Дмитрий помогли раскопать яму возле огромного дуба и достать небольшой деревянный ларец с золотом. Видимо об этом и рассказал старый боярин, Георгию. Отдал ему припрятанную на чёрный день, казну, на дорогу отдал и для обустройства жизни. Под ранее утро, забрав семью в сопровождении четырёх боевых холопов, не пожелавших бросать боярина направились они в Дикое поле. Мценск обошли стороной. За два дня дошли до городка Новосиля. Там остановились у надёжных людей, имелись такие не боявшиеся царского гнева. Всё-таки Белёвское княжество из Новосиля пошло. Там решили и хорошенько отдохнуть, себе и лошадям дать передых. Хоть и было у всех всадников по два коня, однако измотались они сильно. Те кони, которых у стрельцов забрали были неплохими, но не чета ордынским, слабоватые для лесных и степных переходов. В Орде разводились две породы лошадей. Первая, среднего роста, для лёгких всадников. Вторая, высокого роста и мощного телосложения, для тяжеловооруженного война. Кони проходили от пятнадцати до шестидесяти вёрст в сутки, с поклажей и седоком. Да и с отрядом была боярыня и ребенок малый. Рана понемногу заживала, но по-прежнему беспокоила. С Новосиля путь их следовал на Ливны. В этих местах власть Московского царя не ощущалась. Здесь практически вообще не было никакой власти. Решили остановиться в одном из сёл. Чем дальше уходили от Белёва, тем было опасней, приближались к Муравскому и Изюмскому шляху, которые часто использовались ханом Девлет Гераем для похода на Русские земли. Проходили в окрестностях городов Белгорода, Ливны, Мценска, Ельца, Данкова на Тулу.