Статский советник Евграф Тулин - [137]

– Подожди про кабанов. Послушай меня. Воевода был, он что сказал? Он сказал, что через день, два, не более, здесь люди московские будут. Стрельцы и какой-то боярин с грамотой царя Ивана Грозного. Едут они по наши с тобой души, в том числе и по душу воеводы. Думает он, что удел его отобрать хотят. Не дадут больше самостоятельно править. Слух до него доходит, что боярину и магнату, Литовскому и Польскому, Вишневецкому все земли хочет царь отдать. А самого или погубить, или в ссылку отправить, а нас в Москву увезут, к царю.

– Что это за люди и какое право имеют на чужую землю претендовать. Всем известно, что у нас княжество удельное. Самостоятельные мы и по доброй воле под руку царя Московского стали, ради покоя и братской взаимопомощи. Какие угрозы к нам могут быть? – спросил Георгий.

– Какие мы самостоятельные, так, сами себя тешим, остатки доедаем. Москва правит уже давно и жёсткой рукой. Воевода не в почёте теперь. Да и по нашу душу люди едут, по твою душу и семью нашу. Мысли их и приказ государя не известен. Но верный человек сообщил воеводе, что не меньше пятидесяти конных. Гонец двух лошадей загнал, бросил по дороге, но на один день раньше прибыл, чтоб князя предупредить. Воевода в Рязань сегодня убудет по указу стрелецкого приказа, там воинство формировать будет. Так что нам он не помощник, да и сам видимо в опале.

– Может, поход какой готовить нужно на Крымскую орду? Мы же государю честно служим. Воевода, Иоанн Иоаннович Белёвский, тоже в крамоле не замечен. Воеводой не только в Белёве сидел, но и в Коломне, Туле, Литве выполнял волю государя. В Полоцкий поход ходил и на Вильно, везде славу Иоанна IV нес. Только, что из Крымского похода вернулись, под сельцом Судбищем, достойно Девлет Герая потрепали. Много обоза собрали, не смог он с нами бороться, обратно в степи Крыма повернул. Там сражение было жёсткое, сам знаешь, царя не осрамили. Послужили ему верно. Не поверю, чтоб царь худое замыслил против Иоанна Иоанновича.

– Всё так. Да на Москве чудные дела творятся. С двенадцати лет царь над животными издевается, с высоких теремов сбрасывает. Приказал боярина Шуйского псарям отдать, те его по дороге в темницу собаками растерзали. Развлечения у него зверские, часто с Глинскими по улицам и площадям скачет и грабит народ, буйствует. Боярину Бутурлину язык отрезал. Всех сторонников Шуйских в тюрьму посадил, многих в опалу отправил. Князю Кубенскому и братьям Воронцовым головы отрубили по доносу. Не гнушается дознанием под дыбой, носы вырывают, головы секут, под лёд спускают, четвертуют и колесуют. Да много ещё всего. А то ли ещё будет. Поэтому верить просто так нельзя. Готовиться нужно к приезду нежданных гостей. Не перечислить страданий от свирепого норова государя. Зачем к нам сейчас стрельцов прислал не ведомо, но хорошего думать не приходится. Поэтому должен ты быть готов ко всему.

– Не верю я. Наговоры это на царя недругов и злых людей, – ответил Георгий.

– Хватит говорить. Силы нет тебе перечить. Болен я, а может и умираю. Послушай, меня, молчи. Есть ещё одна причина бояться нам с тобой. Тайна есть одна. Двадцать девять лет храню. Никто не знает, даже воевода. Но он может и догадываться, но доказательств у него нет. В 1526 году родился у нас сын, назвали его Василием. В этом же году родился в Суздале, в Монастыре ещё один ребёнок. Сводный брат Иоанна IV, названый Георгием. Отцом его был великий Московский князь, Василий III. Матерью жена его первая, великая княгиня Соломония, в постриге инокиня София. Мы с женой, с наречённой матушкой твоей, пусть земля ей пухом будет, поступили по совести. Спасли его по просьбе бывшей великой княгини. Выдали мы, по желанью великой княгини, вас за единоутробных. По её воле и воле великого князя Василия III поселились в Белёве. Оставили царскую службу. Царь знал всё, но в это время супругой его уже стала княгиня Елена Глинская. Поздно что-то менять было. Детей у них долго не было, может и выжидал чего. Он не простой человек был, государь земли Русской. Каждое его слово и действие много чего сеяло. Могло войны и междоусобицы породить, а могло и мир в государстве обеспечить. Государь и великий князь Василий III наказывал удельному князю Белёвскому к нам относиться бережно и уважительно. О чём грамота есть подписанная им собственноручно. Бывшая великая княгиня, инокиня София в постриге, тоже молчала. Не хотела смуту на Руси сеять. Тем самым спасла Русь от многих братоубийственных гибелей. До своей смерти в 1542 году молчала. Так тайну свою и унесла с собой. Обещал я великой княгине рассказать тебе правду на совершеннолетие, да воли и решимости не хватило. Но теперь не смогу уйти к Господу с такой ношей, поэтому и говорю правду. Василий, наш сын, через год во младенчестве умер от неизвестной болезни, ты остался жить. Сводный брат царя Руси ты. Царь ты, Георгий. Вот теперь со своим знанием поступай как хочешь. А я чист перед Богом, правду тебе сказал. Теперь понимаешь, почему тебе бояться надо? Сам знаешь, в 1547 году семнадцатилетний Иоанн IV вошёл на Московский престол. Сейчас ему двадцать пять лет, на четыре года он младше тебя. Могут найтись разные «доброжелатели», поведать царю старые истории. Никто не знал правды. Да видимо «шила в мешке» не утаишь. Бояре Глинские на Москве сильно сидят, власть отдавать не собираются. Ты им прямая угроза их власти, так как сводный брат царя. Права на Московский престол все имеешь.