Статист - [27]

— А давай ты мне покажешь эту картину и продолжишь свой рассказ, Петрович. Спасибо тебе за суп.

— А второе? — возразил Кулибин. — Каша гречневая со свининкой — пальчики оближешь.

— Потом будет и каша. Потом, когда посмотрим.

Роман был сильно заинтригован рассказом

Петровича, но ещё больше удивлён. Он знал о способностях своего соседа, но одно дело чинить старые телевизоры и стиральные машины, и совершенно другое — современная техника. Когда они заняли место возле монитора, он не удержался, чтобы не сказать хозяину комплимент:

— Ты просто гений, Петрович. Никогда бы не подумал, что ты на такое способен.

— Скажешь тоже, гений, — смутился мастер. — Гений тот, кто придумал эту паутину. Тут что хочешь можно найти — лишь бы знал, где искать. Я только потом смекалку включаю и усовершенствую вещи, придуманные другими. А ну, взгляни на эту игрушку, — Кулибин выдвинул ящик и достал шокер. — Вот посмотри, был обыкновенный фонарик, а теперь это два в одном — и фонарик, и шокер. Правда, довольно громоздкий получился, ещё далёкий от совершенства, но вполне работоспособный. Потом я найду подходящий корпус и сделаю лучше фирменного, будь уверен.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — согласился Роман. — Но ты не отвлекайся. Крути своё кино.

— Сейчас, сейчас, только найду то место, с которого нужно начать. Так, смотри. Это наш двор. Изображение слегка размытое, но всё равно видно, что там происходит. Вот мужик сидит на лавочке, вот мы садимся в автобус. Уезжаем. Этот мужик встаёт, уходит, пропадает из поля зрения камеры. Вот он опять появляется и заходит в наш подъезд. Обрати внимание, на первом этаже камеры нет, и не видно, что он там делает, но на втором этаже он появляется только через двадцать две минуты. На руках у него можно разглядеть прозрачные полиэтиленовые пакетики. У твоей двери он долго не задерживается, замок у тебя — дрянь. Впрочем, мой, оказывается, не лучше. Что у тебя он делал, можно только догадываться. А вот он появляется у моей двери. Давит на звонок. Прислушивается. Буквально через двадцать секунд открывает дверь и заходит. Если бы я знал, то установил бы камеру в доме. Но я как думал: не буду же я следить за собой или за Жанкой, а то бы поставил, камеры ещё есть. И вот тут самое интересное. Через час двадцать три минуты он выходит. Сравни с тем, как он заходил. Смотри, как его шатает, шляпа набекрень, лицо оплывшее какое-то. Я, когда заглянул в стол, сразу всё понял: шокер! Текущую работу я всегда кладу в этот верхний ящик. Для готовой работы у меня другие места предназначены. А тут открываю, а шокера-то и нету! Ну, думаю, спёр гад. А потом выдвигаю нижний ящик, а он там, голубчик, лежит, и электродики выглядывают, которые в нормальном положении выглядывать не должны, иначе не будет заряжаться конденсатор. Я же говорю: не доработал. Теперь-то всё в порядке, а тогда это помогло нарисовать мне картину произошедшего. Этот болван, видимо, хотел воспользоваться фонариком, чтобы заглянуть вглубь стола, но знать он не мог, что для этого совсем не обязательно жать на кнопку, на которую я тогда еще не поставил предохранитель. Вот и схлопотал разряд в двенадцать тысяч вольт.

— Сколько, сколько?! — изумился Роман.

— А что ты думал! Я и больше могу накрутить, но и этого вполне должно хватить.

— Так ведь убить может.

— Нет, ток маленький, только вольтаж большой. Парализует на некоторое время мышцы, и всё. Может и отключить, но убить — вряд ли. Вот и этого мужика шарахнуло хорошенько, но, как видишь, жив. Правда, здоровым назвать я его не могу. Но это уже его проблемы. А не надо лазить по чужим квартирам!

— Да, интересное кино получилось, — задумчиво произнёс Роман. — Как ты думаешь, он не нашёл твой тайник?

— Не думаю. Твой груз на месте. Я проверял.

— Ты заглядывал в кейс?

— Был грех, — со вздохом виновато сказал Кулибин.

— Ну и зря. Меньше знаешь — крепче спишь. Наверное, подумал, что это моя игрушка? Подумал, подумал.

Петрович только пожал плечами.

— Ладно, не напрягайся. Это мне подбросили в надежде подставить вместо другого снайпера. Ведь знали, твари, моё боевое прошлое. Что самое паскудное, так это то, что без нашей доблестной полиции тут не обошлось. В этом я убедился во время допросов. Один из следователей точно в теме.

— А скажи, Рома, только не обижайся, ты там, на службе, убивал?

— Был грех, как ты любишь говорить. Работа была такая. Там мы на равных: у меня винтовка — и у него винтовка, всё по-честному, а вот гражданских я убивать не готов. Так что, Петрович, как на духу: вины на мне никакой нет. Хочешь, перекрещусь?

— Да ладно. Если бы я тебе не верил, то сам понимаешь…

— Вот и хорошо. Не хотелось бы, чтобы между нами была хоть какая-то неясность. Теперь о деле. Эту штуку держать у тебя рискованно. Я в ближайшее время её перепрячу. Есть у меня одно надёжное местечко в лесополосе, я там бегал как-то и, это у меня чисто профессиональное, кое-что подходящее видел. Но сперва нужно убедиться, что за мной нет хвостов. Кстати, в кейсе лежит приличная сумма в валюте. Половина — твоя.

— Нет-нет, что ты, что ты! — замахал руками Кулибин. — Не надо мне ничего! Я же не за деньги тебе помогаю. Мне на жизнь хватает, а больше и не надо.