Статист - [72]
Зашумела пневматика, машинист отпустил тормоза, состав мягко тронулся вдоль перрона. Кирилл закрыл на замок дверь, переодевшись, лег в постель, и укрылся с головой одеялом.
Спустя минут тридцать в конце коридора раздался женский смех. Небольшая компания праздновала отъезд.
— Давайте к нам присоединяйтесь, молодой человек, — неуверенно держа в руках бутылку шампанского, глянула бойким взглядом на Виктора полногрудая блондинка средних лет.
— Спасибо, леди, вынужден отказаться, — ответил скупо Виктор.
— Не скромничайте. Не бойтесь. Мы не кусаемся, — высунулась из двери еще одна женская голова с ярко рыжими крашеными волосами.
— Извините, — ответил Виктор и прошел в свое купе.
— Ну и хрен с ним да, Танюшка?
— Ага, — рассмеялась подруга. — Подумаешь тоже мне кавалер, ломается, как девочка — целочка.
Виктор потянул окно. В купе ворвался свежий воздух. Колеса отстукивали на стыках морзянку: «Мы едем, едем, едем, в далекие края…».
Подольский, закурив, с наслаждением затянулся ароматным дымком.
Растянулся, не раздеваясь на полке, включил ночник, и уставился в потолок.
Кирилл проснулся оттого, что поезд замедлил ход. Отбросил в сторону одеяло, потянулся. В коридоре вагона раздались шаги, заскрежетала на полозьях дверь купе.
Состав, лязгнув несколько раз буферами, остановился на станции. Слух Кирилла уловил звук, который он морской пехотинец не мог спутать ни к каким другим звуком: так передергивают пистолетный затвор перед стрельбой. Поздняков скатился с полки на пол, вытащил пистолет и тихонько приоткрыл дверь купе. Раздались несколько выстрелов — хлопков из пистолета с глушителем. Кирилл рванул дверь и, пригнувшись, выскочил в коридор. Из купе Подольского выбежал человек невысокого роста в глубоко надвинутой на голову спортивной шапке темного цвета. Кирилл и незнакомец выстрелили одновременно. Выстрелом в грудь Позднякова отбросило на пол. Он не выпуская пистолет из руки, успел два раза выстрелить в упавшего на пол человека.
На звук выстрелов стали выскакивать сонные люди из купе. Первой к Позднякову подбежала проводница: — Что с Вами? Вы ранены?
— Все нормально. У меня бронежилет под курткой, — морщась от ушиба, ответил Кирилл. Поднялся на ноги и, подбежав к лежащему без движений на полу человеку, пощупал пульс на шее.
— Кажется, готов.
Открыл дверь купе Подольского. Виктор лежал лицом вниз в проходе между полок. По полу растекалась бурая кровь.
Кирилл перевернул Виктора на спину:
— Витя, Витя. Стал тормошить тело друга, прикладывать ухо к груди, пытаясь услышать дыхание и пульс.
— Бинт, нашатырный спирт?
— Сейчас, сейчас, — проронила проводница и убежала в служебное купе.
— Вот держите аптечку.
Кирилл приподнял голову Виктора. Одна из пуль попала ему в шею, другая в область таза.
Кирилл, перебинтовав Подольского, дал тому понюхать нашатырного спирта.
Виктор, тяжело застонав, открыл глаза.
— Ты меня узнаешь? — спросил его Кирилл.
— Это я во всем виноват Кирилл. Это я… — прошептал пересохшими губами Виктор.
— Перестань, Витя. Нет твоей вины. Сейчас вызовем «Скорую», ты только держись, сознание больше не теряй. Сейчас я тебе обезболивающий укол сделаю. Потерпи браток, потерпи.
— Не надо, Кирилл. Крышка мне… Холодно… Ног не чувствую. Это я виноват. Деньги…
— Ты о чем? — склонился над Виктором Кирилл.
— У меня в сейфе дома деньги и кассеты. Забери все и прости, Кирилл, если сможешь меня, — пробормотал Виктор из последних сил. Его глаза закатились, тело несколько раз дернулось, из горла полилась черная кровь.
— Витя, Витя, — тряс его что есть силы Поздняков.
— Дайте пройти, расступитесь, — раздался голос в тамбуре.
Санитары с носилками и врач с трудом протиснулись в вагон.
Доктор склонился над телом, лежащим в коридоре:
— Все ясно. Уносите.
— Подождите, — крикнул Кирилл. Осмотрев одежду преступника, вывернул карманы.
— Паспорт, деньги, билет… больше ничего. Сложил найденные вещи в целлофановый пакет, сверху бросил пистолет.
— Что с Виктором? Жить будет? Жив? — спросил у сидящего на корточках в купе врача «Скорой».
— Его звали Виктором? — поднялся врач.
— Не может быть, как же так, доктор? — с ужасом, не веря в случившуюся трагедию, спросил Кирилл.
— Ранения очень тяжелые, несовместимые с жизнью, как принято говорить в таких случаях. Примите мои соболезнования. Увы…
Обращаясь к санитарам, повторил: — Голубчики, ну что же вы? Выносите, выносите тела. Поезд нужно отправлять со станции, и так задержали на целый час.
Кирилл быстро собрал вещи и выскочил на перрон.
— Подождите доктор! Не увозите… их…. Я сейчас….
Набрал на мобильнике номер: — Валдис, ты где? Понял! Я на железнодорожной станции «Бахметьево». Жду тебя! Срочно! Срочно!
— Доктор! Сейчас прилетит мой вертолет, я забираю тела с собой.
— А как же?
— Я все улажу.
— Что вы все уладите? Ваши документы! — заявил появившийся, наконец, сотрудник транспортной милиции.
— Я забираю тела с собой, — повторил Поздняков, протягивая милиционеру документы и пачку долларов.
— И Вы, доктор возьмите, — сунул в руку врача деньги.
— Что Вы, что Вы, — пробормотал врач, пряча купюры в карман. — Не надо.
— Надо. Единственная просьба к вам, пусть Виктор полежит до прилета вертолета в машине. А этого ублюдка, — ткнул ногой в бок убийцы, — выбросьте на асфальт.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
Футуристические рассказы. «Безголосые» — оцифровка сознания. «Showmylife» — симулятор жизни. «Рубашка» — будущее одежды. «Красное внутри» — половой каннибализм. «Кабульский отель» — трехдневное путешествие непутевого фотографа в Кабул.
Повести «Акука» и «Солнечные часы» — последние книги, написанные известным литературоведом Владимиром Александровым. В повестях присутствуют три самые сложные вещи, необходимые, по мнению Льва Толстого, художнику: искренность, искренность и искренность…
Сегодня мы знакомим наших читателей с творчеством замечательного грузинского писателя Реваза Инанишвили. Первые рассказы Р. Инанишвили появились в печати в начале пятидесятых годов. Это был своеобразный и яркий дебют — в литературу пришел не новичок, а мастер. С тех пор написано множество книг и киносценариев (в том числе «Древо желания» Т. Абуладзе и «Пастораль» О. Иоселиани), сборники рассказов для детей и юношества; за один из них — «Далекая белая вершина» — Р. Инанишвили был удостоен Государственной премии имени Руставели.
Владимир Минач — современный словацкий писатель, в творчестве которого отражена историческая эпоха борьбы народов Чехословакии против фашизма и буржуазной реакции в 40-е годы, борьба за строительство социализма в ЧССР в 50—60-е годы. В настоящем сборнике Минач представлен лучшими рассказами, здесь он впервые выступает также как публицист, эссеист и теоретик культуры.
В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…
Дамы и господа, добро пожаловать на наше шоу! Для вас выступает лучший танцевально-акробатический коллектив Нью-Йорка! Сегодня в программе вечера вы увидите… Будни современных цирковых артистов. Непростой поиск собственного жизненного пути вопреки семейным традициям. Настоящего ангела, парящего под куполом без страховки. И пронзительную историю любви на парапетах нью-йоркских крыш.