Статист - [71]
Читая стихи, помня указания Валдиса, Вика держала руки под мышками.
Валдис рассмеялся: — Стихи — высший пилотаж. Исполнитель — супер!
Автор кто, Вика? Вы?
— Нет, что Вы, не мои стихи. Я в Интернете на одном из литературных сайтах увидела эти строфы. Они мне так понравились. Жаль автора не помню. Думаю, что после нашего полета я нарисую картину под впечатлениями стихов, неба, виражей, Стрекозела.
Спустя несколько часов полета, Валдис попросил Вику раскрыть карту. Быстро взглянул на нее:
— Кажется, приближаемся к пункту назначения. Устали Вика?
— Есть немного.
Валдис выбрал место посадки на окраине небольшого города. Вертолет повисел в воздухе и мягко опустился на траву.
— С удачной посадкой дамы и господа, — снимая шлем, сказал Стауче. — Стас, звони Рябову. Пусть приезжает.
— А Вы, Валдис? — спросила, соскакивая, Вика.
— Я? Сейчас вас провожу, отдохну и обратно.
— Может Вас накормить, как следует? У меня с собой грудинка, сыр, кофе с молоком…
— Не откажусь. Полейте мне на руки воды, — попросил Вику Валдис.
Вымыв руки, Валдис сел на брезент. Вика выложила из сумки на импровизированный стол продукты.
— Хорошо сидим, — проглатывая солидный кусок грудинки, сказал Стас.
— После сытного обеда по закону Архимеда полагается поспать, — прошептал Валдис, лег на спину, укрыв лицо полотенцем и, мгновенно уснул.
Вика отозвала Стаса в сторонку: — Пошли, не будем ему мешать.
Они аккуратно собрали остатки еды, взобрались по лестнице в салон вертолета.
— Что-то Рябова долго нет, — посмотрел на часы, Стас.
— Подождем еще несколько минут, и позвоним ему вновь, — причесываясь, ответила Вика.
— Стас, как Ваша рука? Зажила?
Якушкин скосил взгляд на раненную руку:
— Почти не болит.
— Страшно было тогда в больнице?
— Страшно? Пожалуй, да. Неожиданно все произошло. Только с кровати встал, пошел умыться, вдруг бабах… Уши заложило, дым, копоть. Дверь дергаю, а она не открывается.
Если бы не Сухов, сгорел бы заживо, наверное. Неприятное было ощущение.
Страх охватил позже, когда увидел, что с палатой стало после взрыва гранаты. А по началу в голове одна мысль крутилась, — там же телевизор остался включенным…
— Да…. Смотрите, Стас, машина…. Это, наверное, Рябов.
К вертолету подкатила белая «Нива». Стас спустился с лестницы, подал Вике руку.
Из кабины автомобиля вылез грузный бородатый человек. «Нива» облегченно качнулась на рессорах.
— Так, так, так…
Перелетные птицы, — осматривая незнакомцев, раздался густой бас Рябого.
— Вижу, вижу Поздняковскую стать. Встречай, говорит мою доченьку, Ваня. Доченька скажу я вам, что надо. Такая уже барышня….
— Здравствуйте, дядя Иван, — смущенно поздоровалась Вика.
— Здравствуй, здравствуй дочка, — поцеловал ей руку Иван. — Как отец?
— Нормально. Наказывал, что бы я вела себе хорошо, помогала по хозяйству…
— Да? Ну, уж нет. Отдыхать, отдыхать и отдыхать… Согласна?
Вика кивнула головой, подбежала к Валдису:
— Валдис, спасибо за полет.
— Возвращайтесь быстрее Вика, будем летать, — попрощался Стауче.
Стас загрузил вещи в «Ниву».
— До дому, до хаты, — улыбнулся Иван и завел двигатель.
— Папе привет передавайте, Валдис, — крикнула в открытое окно Вика.
13
Поздняков и Подольский встретились на перроне.
— Что за сбор по тревоге, Кирилл?
— Мы уезжаем в Ригу, Витя.
— Мог бы предупредить меня заранее.
— Не мог.
— Не мог или не хотел?
— Виктор, давай не будем выяснять отношения. Не та ситуация.
Предъявил проводнице билеты: — У нас четыре «СВ».
— Я вижу молодые люди. Приятной дороги, — ответила симпатичная девушка в униформе.
— Виктор, мы займем купе рядом друг с другом, а соседние будут пустыми до самой Риги.
— Мудро. Так в чем все-таки дело? — садясь на мягкий диван, спросил, Виктор.
Кирилл открыл дипломат, бросил на столик пачку журналов, затем рассказал о состоявшейся беседе с Ивановским.
— А Вика где?
— Я ее вчера отправил в Барселону со Стасом. Давай по рюмочке коньяка перед сном Витя? — предложил Кирилл.
— Нет-нет, я не хочу. Ты ложись, я покурю, поразмышляю. Есть повод.
— Как хочешь. Много не думай. Все ясно, как Божий день. Надо переждать. Замести следы.
Пусть Эдик рвет и мечет. Нас нет. Мы в отпуске долгосрочном, заслуженном.
— Павлик не напортачит без нас?
— Справится. Финансовый директор на месте, начальники отделов опытные, подскажут ему, если что.
— Кирилл, мне твоя идея напоминает бегство с корабля во время шторма.
— Это не бегство, Виктор. Это элементарный ход белыми.
— Возможно, ты и прав. Ладно, отдыхай, Кирилл. Я на вахте.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
Футуристические рассказы. «Безголосые» — оцифровка сознания. «Showmylife» — симулятор жизни. «Рубашка» — будущее одежды. «Красное внутри» — половой каннибализм. «Кабульский отель» — трехдневное путешествие непутевого фотографа в Кабул.
Повести «Акука» и «Солнечные часы» — последние книги, написанные известным литературоведом Владимиром Александровым. В повестях присутствуют три самые сложные вещи, необходимые, по мнению Льва Толстого, художнику: искренность, искренность и искренность…
Сегодня мы знакомим наших читателей с творчеством замечательного грузинского писателя Реваза Инанишвили. Первые рассказы Р. Инанишвили появились в печати в начале пятидесятых годов. Это был своеобразный и яркий дебют — в литературу пришел не новичок, а мастер. С тех пор написано множество книг и киносценариев (в том числе «Древо желания» Т. Абуладзе и «Пастораль» О. Иоселиани), сборники рассказов для детей и юношества; за один из них — «Далекая белая вершина» — Р. Инанишвили был удостоен Государственной премии имени Руставели.
Владимир Минач — современный словацкий писатель, в творчестве которого отражена историческая эпоха борьбы народов Чехословакии против фашизма и буржуазной реакции в 40-е годы, борьба за строительство социализма в ЧССР в 50—60-е годы. В настоящем сборнике Минач представлен лучшими рассказами, здесь он впервые выступает также как публицист, эссеист и теоретик культуры.
В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…
Дамы и господа, добро пожаловать на наше шоу! Для вас выступает лучший танцевально-акробатический коллектив Нью-Йорка! Сегодня в программе вечера вы увидите… Будни современных цирковых артистов. Непростой поиск собственного жизненного пути вопреки семейным традициям. Настоящего ангела, парящего под куполом без страховки. И пронзительную историю любви на парапетах нью-йоркских крыш.