Статьи разных лет - [18]

Ведь для того, чтобы «всемирная идея гуманизма и всечеловечности, прогресса и демократии» нашла себе дорогу ко всем людям планеты, надо говорить с каждой группой населения в зависимости от ее наклонностей, национальности, языка и культуры и даже в зависимости от степени ее развитости и возраста. Учитывается все, коль скоро идея претендует на всемирность. Но уловить идею в оболочке художественного образа, в тексте романа или повести, музыке или драме достаточно сложно.

Одно дело кричать, что Бога нет, другое дело изобразить симпатичного главного героя, которого выдает полиции дьякон. Одно дело говорить, что все священники были эксплуататорами, другое дело представить под именем исторически жившего русского святого какого-нибудь чувственного похотливца. А если при этом вы еще изобразите Куликову битву в патетических красках и скажете пару прочувствованных слов о Великой Руси и ее замечательном народе да еще и проведете удачно мысль о врожденной революционности русских и как бы намекнете, что Куликова битва есть только пролог к Октябрьской революции и освобождение от татар есть лишь прообраз освобождения от помещиков и царя, то вам цены нет! И читатель проглотит под фразами о величии русского народа и о князе Дмитрии все, что вам нужно. Примерно по этому рецепту зачастую и пекутся романы и повести патриотического содержания. Так они пеклись и «Нашим современником». Пекутся, надо полагать, и теперь в той или иной форме. Подозреваю, что даже и в форме разоблачения жидомасонов, и в форме борьбы с сионизмом. Это все темы проходные в смысле открытия канала доверия у читателя, через который легко вводятся в сознание или чаще подсознание глубинные идеи, формирующие саму матрицу сознания и тип мышления.

Не могу обойти и другую важную тему в этом же русле. Что не нравится редакторам в этих журналах и газетах со Старой площади. И что нравится. Особый тип отношения к Православию и Церкви сам по себе весьма характерен. Вы должны писать о Церкви, Православии в стиле отстраненно холодном, по возможности «объективно». То есть вы должны подчеркнуть важность «историко-культурной» роли Церкви и воспитательное значение православного учения. То есть — Церковь есть сила культурная и историческая. С одной стороны, роль ее была важна па том этапе исторического развития. Учение ее было важно, в качестве воспитания народа как культурного и воспитанного. Важно подчеркнуть и патриотическую роль в освобождении от иноземного ига. То есть вы должны сообщить идею исключительно земного предназначения Церкви, как одного из общекультурных институтов в жизни наших предков. Силу, уже сыгравшую свою роль, за что ей и спасибо.

Чего вы не должны? Не должны писать в категорическом тоне, что Церковь есть сила вечная и спасающая и единственно спасительная для любого человека, что она одна вмещает в себя всю полноту Слова Божьего и что ее истины обязательны для всего человечества и благодатны. Ясная категоричность в этом смысле, как бы осторожно и ненавязчиво она ни была изложена, тут же будет встречена в штыки. Говорю по опыту. Например, редактор «Нашего современника», улыбчивый Казинцев поведал мне на этот счет, что во-первых, их журнал вовсе не придерживается точки зрения, что Православие единственно верное учение. Что их журнал стоит на позициях более широких идей. Что идеи эти носят скорее теософский характер и определяются мыслью, что высшим выражением божественного является человеческая культура в виде литературных произведений и философских. По правде сказать, этот разговор имеет только ту ценность, что доказывает, — зря редактора толстых журналов хлеб не едят, и что люди они образованные в отличие от многих своих читателей простецов, за «битвой Куликовой» и «Суворовым» неспособных разглядеть что и для чего, и готовых глотать любой суррогат «патриотизма», когда важно увидеть то, что не соответствует учению Христовой Церкви.

Примерно так, но еще более показательно повел себя редактор Ованесян из «Литературной России». Он долго не знал, что сказать по поводу маленькой статьи в пять страниц по масонской теме, где идеи ордена сопоставлялись с христианством в их отношении к гордыне и гуманизму. В конце концов его устроило бы, если бы я вставил где нужно слова «вероятно», «наверное» и тому подобные смягчающие тон слова. Интеллигентно и неуверенно… Так абсолютное становится относительным и малонужным. Это основной стиль этих толстых журналов в патриотическом департаменте идеологического органа власти. Результат — бесцельность знаний и вечный зуд, как в масонстве, получить наконец-то тайну главного в очередном номере — градусе посвящения. Но если в масонстве градус что-то дает, то здесь один зуд…

Культура и национализм (патриотизм) столь тесно связаны, что их невозможно разделить. В современном виде оба представления порождены в среде интеллигенции западных стран, и, как полагается, пришли в Россию вслед за распространением идей деизма, пантеизма и в целом — материализма.

Как только свет религии стал гаснуть, так из мрака религиозного неведения полезли всевозможные чудища и выступил на сцену суррогат религии в виде культуры и национализма. Даже классики марксизма-ленинизма, то есть сам Маркс и сам Ленин вдруг обнаружили, что нация появляется только с рассветом буржуазных отношений. Показательно. Пока была в силе религия, пока была самобытная национальная жизнь, «нации» почему-то не было. Хотя именно в это время господства попов, церкви и князей и было создано все, чем жила и живет любая нация в мире. Что отличает ее от других народов и дает ей право гордиться собой. В это время, действительно, не было нации, а была народность. Народность без Церкви и стала называться нацией. Видимо, именно это и имели в виду творцы этого термина, которые ввели его в оборот в век просвещения самым широким образом. Появились интересы национальные, никак не связанные с интересами религиозными. Появилась светская культура, и слова «народ» и «простонародье» приобрели какой-то уничижительный смысл.