Статьи о книге "Зохар" - [23]

Движение Шабтая Цеви привело к тому, что внутри еврейской традиции сформировалось новое отношение к Каббале, и поэтому дальнейшая история Зохара в иудаизме может рассматриваться в ракурсе того влияния, которое саббатианская ересь оказала на евреев.

Мы расскажем о четырех выдающихся еврейских мистиках, живших чуть позже Шабтая, в судьбах которых сфокусировалась судьба Зохара в иудаизме и деятельностью которых была в значительной мере предопределена вся дальнейшая судьба Каббалы. Эти четыре личности явились полноценными выразителями тенденций, появившихся в еврейском учении под воздействием Зохара и новой Каббалы, они запечатлели в своих трудах и поступках не только светлые, но и - по крайней мере один из них - темные стороны такого воздействия.

Первый из них вдохновенный каббалист и замечательный поэт раби Моше Хаим Луцато (1707-1747) (91) оставил после своей недолгой жизни богатейшее литературное наследство, входящее в сокровищницу еврейской мистической и назидательной мысли. Однако его творческая судьба складывалась весьма трагично, поскольку его талантам выпал жребий развиваться в те годы, когда еще была жива память о движении Шабтая Цеви. Это было время возникновения внутри иудаизма закономерной реакции на каббалистические умозрения: углубленные занятия тайнами Торы казались чреватыми ересью, а мистическая одухотворенность выглядела подозрительной. Раби Моше стал жертвой этой охранительной реакции. Он до конца своих дней подвергался преследованиям со стороны авторитетов раввинизма, его важнейшие каббалистические труды - в том числе оригинальные подражания Зохару - были запрещены и изъяты, жизнь его протекала в постоянных скитаниях, а его деятельность должным образом была оценена лишь через многие годы после смерти. Судьба этого выдающегося человека ознаменовала то, что вместе с возникновением саббатианства закончилось время безоблачного расцвета Каббалы, и отныне занятия тайнами, и в первую очередь Зохаром, всегда будут казаться религиозным евреям чем-то опасным, недозволенным и даже в какой-то степени неприличным.

Если саббатианство повлияло на Моше Луцато лишь опосредованно и в виде внешних обстоятельств, то основатель хасидизма раби Исраэль Бааль Шем-Тов (92) (1698-1760) (93) испытал заметное воздействие идеологии Шабтая Цеви. Это влияние саббатианства на хасидизм, о котором часто говорят современные исследователи и открытие которого они считают достижением новейшей научной критики, образно и откровенно выражено в хасидских легендах. В одной из них раби Исраэль рассказывает, что Шабтай Цеви приходил к нему по ночам, чтобы обучать тайнам Торы. Желая исправить ущерб, нанесенный саббатианством, Бааль Шем-Тов попытался удержать Шабтая. Это оказалось для раби Исраэля непосильной задачей, и он сам едва избежал падения в преисподнюю, но успел-таки заглянуть в ее пылающую бездну (94). Быть может, это заглядывание в бездны ада и послужило причиной того, что именно из среды хасидизма раздавались и до сего дня раздаются речи, смысл которых приводит на память мессианские амбиции Шабтая.

__________

91. Родился на севере Италии, много путешествовал, умер в Палестине.

92. Известен также под именем Бешт.

93. Родился на Украине, где в основном и проходила его деятельность.

94. См. Шивхей hа-Бешт. Капустин, без года, лист 9.

Последнее суждение ни в коем случае не ставит под сомнение ту огромную работу, которую провел великий Бааль Шем-Тов и его последователи, воскрешая еврейские души и возрождая еврейский дух, сломленные ужасающими погромами, прокатившимися по Украине и Польше в XVII веке, и угнетенные безрадостным завершением широкого мессианского движения саббатианцев. Но те противоречия, которые привнес хасидизм в еврейскую среду, расколов ее на хасидим и миснагдим (противников хасидизма), были вызваны, на наш взгляд, откликом части ортодоксальных евреев на саббатианские элементы в идеологии хасидизма и продолжали споры, порожденные саббатианством. С другой стороны, сложившаяся тогда структура хасидской общины, представляющая собой пирамиду, на самом верху которой находится цадик, а внизу - преданные ему хасидим (мы считаем это воплощением переосмысленного учения Зохара о Праведнике), явилась сильным противоядием, нейтрализующим разрушительное действие все еще актуальных в еврейской среде мессианских упований и связанных с ними отголосков саббатианских идей. Деструктивные силы новой Каббалы, готовые вновь и вновь порождать широкие мессианские движения, были частично обузданы и влились в русло вполне стабильной традиционной жизни.

Хасидизм придал новое выражение старой мысли о единстве Талмуда и Зохара - тела и души Торы. Его сторонники резонно полагали, что каббалистическим идеям следует открыть доступ ко всем слоям еврейского народа, подобно тому, как душа пронзает все части живого организма. Однако считалось, что эти идеи следует доводить до простых людей в сублимированном виде - через безвредные для ортодоксии сочинения хасидских лидеров. А полноценные каббалистические яства: Зохар и труды каббалистов Цефата - стали привилегией лидеров хасидизма.